Книжники. С красной строки - стр. 55
Обычно в таких ситуациях охотники привлекали коллег, но ей ведь надо было сделать все в одиночку, чтобы получить жалкий балл.
И Аврелий оказался более предусмотрительным, чем она, опытная книжница.
Еще и спас их никто иной, как Кинг. Был бы это другой человек, позор можно было бы пережить, но Кинг…
В целом, ругала Констанция, в первую очередь, себя. Никто не был виноват в сложившейся ситуации, кроме нее. Но… как сказал Ю, властвовать собой она до сих пор не научилась, поэтому бесили все. В том числе Юджин со своими “мудрыми советами” и всепонимающими интонациями.
Вероятно, чувствуя ее настроение, глава департамента еще раз тяжело вздохнул, покачал головой и сказал:
– Не позволяй этому заходить слишком далеко. Иди.
Констанция бросила на него мятежный взгляд. ”Слишком” далеко – это, интересно, как далеко? В ее представлении цена победы не может быть слишком высокой, если только речь не идет о жизни и смерти. Ю ведь не думал, что она серьезно может убить Кинга или пожертвовать собственным здоровьем, только чтобы доказать…
Ситуация с вампиром не в счет: Констанция не планировала покончить с собой. Это ведь даже не помогло бы выиграть, какой в этом смысл? Произошедшее с Дракулой – не более чем случайность, досадный просчет, какие опытная охотница позволяла себе крайне редко.
И больше не позволит. Она сделает все, чтобы утереть нос этому самодовольному ослу.
Эпизод 3 | “Вы, конечно, очень милы, но будете просто очаровательны, если уйдете”
Порой персонажи находили себе место в реальной жизни и основательно в ней обустраивались. Так в пятидесятые в театральных кругах Нью-Йорка стали распространяться слухи о неком призраке, обитающем на Бродвее. Он правил декорации, оставлял записки актерам, помогал в закулисной жизни и во время спектаклей. Вернуться в книжное измерение, в «Призрак оперы» Гастона Леру, ему помог американский охотник. Тогда еще книжники действовали самостоятельно, на добровольных началах, а аппаратура занимала целый кузов пикапа.
Один раз Констанция и Кинг вытащили барона Мюнхгаузена из клиники для душевнобольных – тот провел там почти двенадцать лет. Более хитрые или приспособленные к жизни вполне неплохо устраивались в нашей вселенной на десятилетия.
Читая отчеты о таких делах, Констанция не могла не думать о том, что должны были чувствовать такие герои.
Сама она часто ощущала себя потерянной и тогда всеми силами искала опоры, выстраивала предсказуемый быт, наполняла жизнь рутинными делами, превращая даже охоту на книжных героев в простое ремесло.
Но вслед за тихим периодом жизни всегда приходило какое-нибудь потрясение. Такое, например, как возвращение в Петербург.