Книга жизни. Мемуарная проза - стр. 23

Такой вид сейчас открывается с «того бока» на величественный собор и наш заросший бугор. 2023 год

Лестницу называли дедовской – он сам смастерил её, уже при мне – до этого все три семьи пользовались лестницей тёти Раи, которая жила чуть дальше – за хозяйственными постройками, в белёном доме с красными наличниками. Благодаря её неукротимому нраву бугор превратился в крепость. От улицы и соседей отгородились заборами, от оврага – колючей проволокой, подступы к огородам обозревались Киргиз, а дальше была река. Все калитки запирались на засовы, двери – наша была единственной, что выходила на улицу – на крюки, и только к нам через ворота могли заглядывать пьяницы – за стаканчиком – которые часто ходили выпить в овраг или к сараю дома напротив, на брёвнах.

Отношения с ними были привычными – хозяина они уважали, перед хозяйкой – а бабушка была детский врач, и её знал весь город (и она всех знала) – робели, а мне иногда таскали подарки: в возвращенном стаканчике иной раз – полурастаявшее мороженое, которое я съедала тут же у двери, украдкой – бабушка не разрешала ничего брать, а один раз даже преподнесли луковицу гладиолуса со словами: «Дай мамке, пусть посадит». Поскольку мама на огороде бывала редко, я пошла с луковицей, которую приняла за обычный лук, к бабушке, и она, каким-то чудом распознав гладиолус, вместе со мной посадила его в выделенном тут же для моей садовой деятельности палисадничке, во дворе между красной смородиной и вишней у туалета.

Там же рядом была кормушка для птиц, которую тоже сладил дед – он всё делал своими руками – и стол, и табуреты, и этажерку (стеллаж) для книг, и тот же туалет, и лестницу в огород. До этого в палисаднике росли и цвели только розовые пионы буйным кустом прямо посередине, а всё остальное заросло сорной травой. А тут поднялись и, к моему удивлению, зацвели мои стройные красавцы-гладиолусы (бабушка раздобыла ещё пару луковиц), прекрасно непохожие на другие цветы.