Книга живых - стр. 43

Рядом с бабусей сидела молодая то ли внучка, то ли правнучка. Она обращалась к старушке ласково: «Бабуля Мария».

С другой стороны стола – пожилой научный сотрудник из Вешенского музея Шолохова. Звали его Алексей Кочетков. Вот в этом их кружке завязался сам собою застольный разговор о происшедшем.

– Все говорят о некоей случайности произошедшего, – задумчиво поглаживая свою интеллигентную бородку, говорил научный сотрудник. – А я думаю: все к этому шло!

– Вы думаете, все это связано с их отношениями? Прежними? – уточнил картину отец Анатолий, старательно прожевывая сухую рисовую кашу-кутью и стараясь не уронить ни крошки.

– Тут вражда старая, закоренелая! А этот случай был, как бы это получше сказать, спусковым крючком этой истории.

– ???

Поняв, что иеромонах никаким боком не посвящен в подробности отношений местного населения, научный сотрудник приступил к короткому, но емкому рассказу:

– Я тут исследую тему репрессированных или, иначе говоря, раскулаченных в тридцатые годы казаков. И знаю, что между Ефремовыми, а тут их в станице жило немало, и Водолазовыми узелок завязался еще в те времена. Ефремовы были люди трудолюбивые, зажиточные. И сразу после Гражданской войны их многочисленный род как-то поднялся. Получили землю, работали сильно. А вот Водолазовы – те пошли по другой линии. В Гражданскую они сразу пошли с красными. И после их прадед Еремей Водолазов верховодил тут в комбеде.

– Где-где? – переспросил Казаков.

– В комитете бедноты. Были такие органы власти, созданные советами. Чтобы настроить в станицах народ друг против друга, советская власть создала комбеды, куда и собрались, так сказать, организованные лентяи, пьяницы, увечные, неудачники. Чтобы они стали опорой советской власти на местах. А заодно и занимались репрессиями против своих более трудолюбивых и удачливых односельчан, так называемых кулаков. А чтоб возглавить эти банды, тьфу, извиняюсь, комбеды, из столиц присылали крепких коммунистов по набору, так называемых двадцатипятитысячников. В нашей станице тоже такой был. Ну, а политическую историю вопроса вы, наверное, знаете: советское правительство взяло курс на индустриализацию страны. Для этого надо было иметь валюту. А чтобы ее иметь, надо было что-то продавать на мировом рынке. Так как в стране ничего ценного, кроме хлеба и зерна, не было, решено было отбирать хлеб у крестьян, казаков, тех, кто трудился на земле. И торговать им на международном рынке. Когда стало понятно, что ни крестьяне, ни казаки, которые были единоличниками, добровольно зерно не отдадут, постановили создать колхозы. Коллективные хозяйства, где были обезличены имущество и плоды труда. В начале тридцатых для проведения этого грандиозного плана в действие в стране развернулась мощная карательная структура. По всей стране начали строить тюрьмы и лагеря, в которые загоняли в том числе и всех не согласных идти в колхоз. Так начался «великий перелом», окончательно перебивший хребет и русскому крестьянству, и казачеству, которое к тому времени снова поднялось, встало на ноги, стало зажиточным, а значит самостоятельным в экономическом отношении и тем самым опасным для власти коммунистов…