Книга Авроры 3. И дрогнут небеса - стр. 2

Плечо.

Кровь тут же начала проступать на оставшихся светлых участках толстовки Норда. Я ожидающе наблюдала за этим.

Однако, в следующее мгновение он медленно обхватил рукоять копья рукой, и одним коротким резким движением вытащил его из себя. Кровь тут же начала хлестать из раны куда сильнее, заставляя пропитываться одежду Норда.

На его губах появилась саркастичная усмешка.

Он простоял с этой усмешкой несколько долгих секунд, как бы показывая свое безразличие. А затем взлетел вверх, мгновенно так высоко оказавшись в небе, что нам его уже было не различить.

Большая часть демонов и некоторые ангелы последовали за ним.

Четра вышла вперед, одарив меня презрительным взглядом.

– Мне здесь больше делать нечего.

На мгновение она глянула на кого-то за мной. Обернувшись, я обнаружила, что слегка пошатываясь, аккурат за моей спиной стоит Катус.

Демоница с надеждой и едва ли не мольбой в глазах едва заметно кивнула ему наверх, предлагая присоединиться. Катус ничего не ответил.

Но его взгляд говорил красноречивее слов.

Хмыкнув, Четра сама взмыла вверх, и за ней стал расплавлять крылья и Тори. Я подбежала к нему, успев дернув за руку.

– Тори! Куда ты?!

Он одернулся, грустно улыбнулся мне и кивнул, будто на дольшие прощание времени у него и не было, после чего взмахнул крыльями и присоединился к остальным.

– Ты на теперь на его стороне, сукин сын?! – только и успела я бросить ему в след, не уверенная, что мои слова достигли адресата.

Среди этой удаляющейся огромной толпы бессмертных я различила белый плащ Калиго.

Я глянула на бабушку – она посмотрела на меня так же. Тяжело, отчаянно. Несмотря на то, что я убила Сатану – мы все равно проиграли. И куда более сильному и опасному сопернику.

Ноги стали подкашиваться и я повернулась к Катусу, но там уже не было..»

Я опираюсь руками о стол, что стоит передо мной.

Я вижу его впервые. Вернее, впервые касаюсь. Наша с Асми комната, как и все жилые помещения по той стороне, оказалась сильно разрушена и непригодна для жизни. Даже на какой-то срок.

Поэтому мы без проблем смогли занять пустующие комнаты.

От осознания того, что владельцы большинства этих комнат лежат не в больничном крыле, а на пропитанной кровью земле школы, по коже бегут мурашки.

Я вновь вздрагиваю, словно от пронизывающего холода.

Я не знаю, кто жил в этой комнате. Знаю только, что когда сверху кто-то ходит, у меня сыпется штукатурка. А если кто-то слишком активно передвигается сбоку – тоже где-то что-то отваливается, но проблема в том, что я не всегда замечаю, что именно.

Даже частично сохранившаяся часть школы – оказалась в плачевном положении.