Ключ под ковриком - стр. 8
Через пять минут мы уже без Дюсика снова катались от смеха. Немного неловко было перед доверчивым пареньком, но теперь у нас была сковородка и кролик.
– Ну что, поджарим жаркое? Ромка, ты, кстати, умеешь готовить?
– Я-то умею. Только вот что. Мы сейчас раздобудем самую большую кастрюлю, найдём у кого-нибудь картошки, луковицу, что там ещё… И приготовим суп. И всех, кого найдём в общаге, позовём к Кроту на футбольной обозрение!
– Я картошку притащу, у меня даже морковка есть! – похвастался Пашка. – И домашнее сало!
– Кстати про Сало. Как думаете, даст в долг бутылку? Роман, может ты попросишь? – спросил Борька.
Сало приторговывал водкой. По двадцать рублей. Если вдруг кому среди ночи нужна была – ну мало ли, романтический вечер начать или продолжить. Как-то это было не по-студенчески, что ли. Но Сало уже тогда унюхал ветер перемен и стал первым предпринимателем. Рамазан как-то порывался ему морду набить за такое предпринимательство. Сало это тоже была фамилия, а не кличка. С такой-то фамилией и кличка не нужна, верно? Тем более очень подходящая. Зажиточный, себе на уме.
– Боря, иди-броди! Я Салу до сих пор бутылку должен, которую ты взял с собой на вечеринку в филфаковскую общагу, помнишь?
Борька не помнил.
Тем не менее, мы с Паштетом закатали рукава и принялись готовить бульон, чистить картошку и всё такое. Часа через полтора уже накрывали стол. Не столько мы, сколько Валька из сорок восьмой комнаты. Валька была детдомовская, ехать на лето ей было некуда. Когда по телеку будет футбольное обозрение, мы не знали. Газета с программой передач ещё вчера куда-то запропастилась. Да и не до футбола уже было. На ароматное кушанье выползли все оставшиеся студенты, нас собралось человек десять. Дюсика я тоже привёл. Разумеется, сознавшись ему во всём и извинившись за нашу дурацкую выходку. Дюсик улыбнулся в ответ:
– Да ладно, а то я не понимаю… Тоже мне, Ширвин и Державиндт.
Даже Сало пришёл! «О, скромное обоняние буржуазии сработало», – процедил я. Однако Сало в этот раз явился не на шару. Он проставился: сразу две бутылки! Пир вышел на славу. Валька притащила овощи и тушёнку, Пашка – сало и домашние котлеты, хлеба нагребли в столовке, там же попросили десяток гранёных стаканов.
С Дюсиком пришли две однокурсницы, мелкие, невзрачные и веснушчатые пигалицы. Но это до второй бутылки. Потом мы с Борькой начали поглядывать на них и заговорщицки перемигиваться.
– Алё, гараж! Руки прочь от первого курса! – утихомиривал нас осмелевший Дюсик. – Тоже мне, друзья-порнокопытные!
Застолье, друзья, телевизор, жизнь была бесконечной, спокойной, счастливой. По крайней мере тогда нам так казалось. Тёплым летним вечером тысяча девятьсот восемьдесят восьмого. Завтра наш второй курс отправлялся на практику «в лагеря». В пионерские, в смысле. Там нас ожидало море, вкусная еда и пионеры с пионерками. «И прекрасные незнакомки-пионервожатые», – мечтательно щурился Борька.