Кляпа. Полная версия - стр. 23
Смех Кляпы был таким же непрошеным, как реклама прокладок во время просмотра триллера: громкий, липкий, отвратительно неуместный. Он шёл изнутри – не из горла, не из груди, а как будто из самой подкорки, где—то между центром самоуважения и участком, отвечающим за чувство собственного достоинства. Он был истерическим, словно Кляпа только что выиграла главный приз на конкурсе «унизь хозяйку за шестьдесят секунд», насмешливым – с оттенком аристократического злорадства, и торжествующим, как у ведущей утреннего шоу, которая уверена, что это была лучшая передача в её жизни.
– Ну ты и дала, конечно, – произнёс голос где—то внутри, но с таким эффектом, как будто кто—то присел ей на плечо, развернул микрофон и начал читать стендап. – Сначала эскалатор, потом вагон… Теперь ещё платформа. Мы идём по нарастающей, Валечка. Следующий уровень – пресс—конференция в Кремле. Не забудь надеть туфли без тормозов.
Валентина зажмурилась. Покачнулась. Голова гудела. Ей казалось, что вот—вот вырвет. Не от тошноты, а от эмоций. Как будто тело больше не выдерживало быть сосудом позора, и собиралось эвакуироваться из самой себя. Только куда?
– Честно говоря, – продолжала Кляпа, – если бы я могла хлопать, я бы сейчас устроила тебе аплодисменты стоя. Мы только что провели наше первое публичное выступление. Аудитория благодарная, реакция бурная, а главное – ты уже в топе по хештегу «мокрый рот метро».
Валентина сползла ниже по стене. В голове стучали десятки мыслей: как это остановить, как себя успокоить, как вернуться в тот момент, когда она могла выбрать кофе без кофеина и остаться нормальной. Но тело не слушалось. Оно дышало, пульсировало, дрожало, и главное – оно знало, что назад дороги нет. Всё, что можно было потерять, уже валялось где—то под ногами случайных прохожих, смешанное с жвачкой и пыльцой метро.
Вокруг двигались люди. Они шли мимо, как всегда. Кто—то, может быть, узнал её по голосу, кто—то – по фразе про «поршень». Кто—то, быть может, снимал видео. А она… она пыталась не умереть. Не упасть. Не зарыдать. Не рассмеяться.
И вдруг подумала: а может, это всё? Может, теперь можно расслабиться? Может, дно достигнуто, и дальше остаётся только плавать в этой лужице безумия, с закрытыми глазами, не думая, куда несёт?
Но Кляпа не дала ей погрузиться в философию.
– Кстати, тебе идёт паника. Щёки – прям как у школьницы, которую застукали с журналом «Космополитен» в библиотеке. Трепетная, как зефир в микроволновке. Просто няша.
Валентина открыла глаза.
Нет. Игнорировать это больше не получится. Ни в ванной, ни с фикусом, ни с кофе, ни с чёртовыми перилами метро. Она пыталась молчать, терпеть, отрицать. Но Кляпа не исчезла. Она осталась. Она говорила. Смех звучал. Голос действовал. И он был… её. Валентина не знала, как жить с этим, но точно поняла: по—старому – уже не получится.