Кляпа. Полная версия - стр. 18
– Боже, какая драма, – вслух произнесла Кляпа голосом Валентины, растягивая слова, как любовник, неторопливо снимающий трусы. – Скажи ещё раз, и он у тебя зацветёт от неловкости. Хотя нет – у фикусов не бывает эрекции, в отличие от людей, которым ты никогда не даёшь повода.
Валентина старалась сделать дыхание ровнее. Грудная клетка не щемила. Даже спина, привыкшая к боли от офисного кресла, пока молчала. Было что—то медитативное в этой сцене, почти абсурдное – женщина, сидящая перед фикусом, в халате, с лицом, в котором уже не осталось ни злости, ни страха, ни надежды.
Мир сужался. До листа. До изгиба черенка. До пылинки на подоконнике. В этот момент ей показалось – она действительно справится. Сможет вытеснить паразита. Притвориться недоступной. Выключить внутренний интернет. Отправить Кляпу в спам и очистить корзину.
– Умничка, – раздалось где—то внутри. Сначала она решила, что это остаточное эхо её собственных мыслей. Потом – что это придумалось. А потом губы её раздвинулись и, чуть скривившись, произнесли совершенно отчётливо: – Ну конечно, лучше разговаривать с фикусом, чем с инопланетянкой. У него хотя бы IQ повыше твоего будет.
Станция "Курская" встретила её щелчками каблуков, запахом прогретого железа и давлением воздуха, знакомым до тошноты. Всё напоминало слегка подгоревший утренний ритуал: тот, где ты уже опоздал, но всё равно надеваешь шарф, будто он – последняя граница приличия.
Валентина стояла на краю эскалатора, наблюдая, как серая металлическая лента неспешно проглатывает людей одного за другим – без эмоций, как бухгалтер вычёркивает номера из списка. Поток двигался размеренно, по одному, будто кто—то сверху уже отсортировал их по степени готовности к бессмысленному дню: «Вы – в ад, вы – к кофе, вы – обратно в кровать». Ей не хотелось становиться на ступени. Было ощущение, что эскалатор сейчас развернётся и скажет: «Не надо, Валя. Мы всё поняли. Возвращайся. Поздно начинать жить».
Люди проходили мимо, каждый в своей трагикомедии. Кто—то жевал батончик так яростно, будто мстил глютену. Другой проверял телефон каждые три секунды – вероятно, искал подтверждение собственного существования в банковском приложении. Женщина в пёстром пуховике прижимала к груди пластиковую банку с салатом и сумку одновременно – как два символа баланса между диетой и потребительским рабством. Валентина шагнула на движущуюся ступень, словно на суд, и машинально вцепилась в чёрную пластиковую ленту, как в последние остатки здравого смысла.
Её начало тянуть вниз – не эскалатор, а сама жизнь. Тело ощущалось как верёвка, которую кто—то невидимый тащит к центру планеты: проверить, порвётся ли. Она уставилась в точку перед собой, стараясь не моргать слишком часто, чтобы не подать сигнал тревоги. Позади гудела реклама про микрозаймы и кефир, кто—то переговаривался о чём—то вроде логистики и проклятий. Внутри неё – тишина. Кляпа молчала. Странно. Странно до пота.