Клуб свекровей - стр. 19
Память рук от матери, бабки? Откуда взялось, кабачки, капуста, цветы. Сначала раздражалась: отрывает от дела. А потом пошло-поехало. Утром, едва открыв глаза, искала вчерашнюю задушевную мысль. И мысль эта: на два отдела или на три закладывать компостную яму, с двух сторон или трёх делать съёмные дощечки? Это вместо того, чтобы дописывать книгу: ждёт издательство, ждут тысячи читателей по всему миру. Когда она похвасталась на своей страничке цветником и огородом – ей написали: «Это преступление зарывать талант в землю. Капусту вырастить может любая тётя Маня».
Да ведь придёт минута, когда между нею и и тётей Маней в телогрейке не будет никакой разницы. Неужели она не может под конец жизни стать тем, кем хочет: тётей Маней в телогрейке. Желание оставить после себя след давно удовлетворено: живой классик, занесена в школьную программу, десятки книг переведены на английский, испанский, японский.
Писательство сравнивают с болезнью, от которой нет излечения. А вот она выздоровела и оглядывается, как после тяжкого недуга, вдыхает воздух. Обрела слух, прозрела, увидела небо, облака. Как здорово, не надо суетливо и мучительно искать эпитеты к небу и облакам, и куда их приткнуть в будущем романе. Пусть говорят что хотят: Крамская исписалась, выдохлась, оригинальничает под Толстого.
Встать с солнцем, пройтись босиком по траве, погрузить руки в землю… И опомниться только когда передёрнутся плечи от холода: солнце зашло, спина ноет. И чистота и нетронутость в душе, оттого что за весь день ни одна мысль не шевельнулась в голове, как уложенные с утра сигары в нехлюдовской сигарочнице. Об этом писал Толстой.
И так всё, чего ни коснись. Всё уже сказано до тебя, сказано гораздо лучше, этой планки не перепрыгнешь, так зачем истреблять гектары леса на бумагу, переливать из пустого в порожнее? Хватит ужимок и прыжков: «Меня, меня заметьте! Я вон как умею! А я вон как: ача, ача, джими, джими!».
И она делает селфи, отведя телефон далеко, чтобы в кадр поместился громадный, тугой, хрусткий и тяжёлый кочан, весь в крупном дрожащем перламутре росы:
– А если бы вы знали, какую капусту я вырастила!
КЛАССИКА ЖАНРА
– В деревне Поздеево интересный случай. Прямо детектив. Человек умер. Вместо него похоронили другого. Живого.
– То есть, живого?!
– На бумаге похоронили, в кавычках. Ты слушай, я же говорю: детектив. Умер, на памятнике выбили имя. Того дядьки, который, живой-здоровый, два года незаконно получает пенсию за покойника. Чего непонятного? Покойник стал живым, живой стал покойником.
– Живой труп, – задумчиво сказала Ася – Голь на выдумку хитра.