Клуб домового (сборник) - стр. 17
Он достал следующую сигарету, прикурил от предыдущей, глубоко затянулся и продолжил.
– С того дня переменилась она. Стала крикливая да занозистая. Все не по ней. Обабилась, располнела, подурнела, пилила каждый день. Детей вот не вышло завести, так она еще пуще начала меня допекать. Совсем переменилась. Еще и запила. Я-то думал, что, мол, вышла баба замуж, так всё – сорвало с катушек да понесло. А потом задумываться начал…
Он курил уже четвертую сигарету и надрывно кашлял в перерыве между фразами.
– Прабабка моя ведуньей местной была. Мелким часто я у нее сидел, рассказы её слушал. А рассказывала она, что в реках да озерах наших русалки водятся. Красивые да пригожие, как мужик на них взглянет – аж зубами скрипит да тем, что в штанах, думает. Но предупреждала она – не вздумай, мол, ловить их. Как ты её поймаешь да домой приведешь – станет она не красавицей, а ведьмой да со свету тебя сживет…
Машина вырвалась из лесного плена на поля. Замелькали строения, мимо пронесся знак поселка Кресты.
– Вон у того крайнего дома останови.
Мужик завозился, пряча сигареты и зажигалку глубоко в карман куртки.
Сергей остановился у крайнего дома. За забором стояла неохватная бабища с пропитым красным лицом. Стоило только мужику открыть дверь машины, она заорала противным визгливым голосом:
– Где тебя носит, черт окаянный! Никчемный ты! Опять небось бродил по дороге да байки травил. Быстро домой!
Она повернулась и скрылась в глубине двора. Мужик обернулся к Сергею и, грустно глядя на него, сказал:
– С тех пор каждую осень хожу я на тот мосток, стою и думаю. Может, я тогда не ту выловил?
Галина Буланько
Мара
– Вот гады! – она брезгливо ткнула ногой пустую упаковку от чипсов. – Никогда за собой не убирают.
Мара ненавидела туристов, а ещё охотников, грибников и прочих незваных гостей. Любого, кто шёл через лес, считала врагом. А кто ещё мог так поступать – топтать цветы, ломать ветки, бросать мусор. Мара плюнула на кусок яркой фольги, он скукожился и рассыпался кучкой праха. Вот так-то лучше!
Были времена, когда она жила в человеческих домах. Её уважали, боялись и всячески задабривали. Мара, а точнее Марфа Стращаловна, числилась кикиморой и проходила по ведомству домашней нечисти. Лет двести назад она хаживала в леса и на болота только на дружеские вредилища, корпоративы по-нынешнему.
А теперича?
Города расплодились как крысы. Теснота, духота, вай-фаи эти треклятые. У Мары от них болела голова и сбоило колдовство.
А люди?
Раньше встретят кикимору и пугаются, почтительно так. Дом вычищают, полы с папоротником моют, посуду специальной травкой оплетают, пряжу с молитвами расчесывают. Ну красота же!