Клоповник - стр. 5
– Э нет, я не по алкашке, – слышит Кирилл ее немного грубоватый, и от этого безумно сексуальный голос.
Этот голос опять возвращает его в камеру. Вслух он говорит:
– Нет, у нас ничего не было. Сто пудов.
– Че? Не встал? – противно хихикает худой.
Кирилл смотрит на него непонимающими глазами. Лысый безразлично болтает в огромной ладони два кубика.
– Ну и че? Психанул? Отхерачил пацанку?
– Нет, нет. Что вы? Я ее пальцем не тронул, – от одной мысли о том, что он мог бы навредить этой… этой красоте, Кириллу снова свело мозг. Но … Полной уверенности нет. И не может быть. Черт! Он не помнит!
– Пальцем может и не тронул, – загоготал худой, и неожиданно громко вскрикнул. – Хрясь! Тесаком под ребра?!
В голове замелькал калейдоскоп коротких ужасающих вспышек. Каждый образ вызывал удар кровяного потока об виски больной головы. Словно неведомый палач стучал кувалдой по черепу, показывая после каждого удара очередную кошмарную фотографию. Но делал он это так быстро, что Кирилл не успевал ничего разглядеть. Когда экзекуция закончилась, ему показалось, что он теряет сознание. Наверно, так оно и было. Пришел в себя на полу.
– Эй, доходяга, – худой не сильно бил его по щекам, – ты че скопытиться решил? Не, так не пойдет!
– Я нормально, нормально, – Кирилл с усилием поднялся и сел на нары.
– Так может дружок твой? – как ни в чем не бывало, спросил лысый. – Того, – он провел большим пальцем по горлу, – а тебя в камеру.
Кирилл смотрел на него с непониманием:
– Того? – не мог он понять, что именно хотел выразить зек. – Кто? Матвей?
До него дошло.
– Ее убили? – спросил он. Ужас в голосе косичкой переплелся с недоумением. – Убили?
Ретроспективное зрение, показало несколько фотографий безумного палача. Девушка с прической Гаврош лежит на асфальте. Ее глаза открыты и безмятежно смотрят в утреннее небо. Рубашка в крупную красную клетку расстегнута, и из-под нее видна футболка с лейблом Роллингов: алые губы и высунутый язык. Они почему-то утопают в красной трясине. Кирилл это смешит. Сдерживая хохот, он пытается представить, как бы выглядела девушка с длинными волосами. Почему же ему так легко и весело? Кирилл окунает палицы в багровую массу и старательно пририсовывает волосы на асфальте вокруг головы. Он безостановочно хохочет. Дорисованное больше напоминает нимб. Но нимб отчего-то получился алым. Кирилл ни как не может понять почему. Он снова и снова макает ладони в лужу у неподвижного тела и размазывает жидкость вокруг ее головы. Получается красиво и ему становится еще … еще счастливее. Что-то смущает его в творении. Но молодому человеку не хочется об этом думать. Любовь и эйфория прет из его сущности как бурьян на автобане. Что же его смущает?