Клок-Данс - стр. 4

В дверном проеме возник отец с лопаткой в руке:

– Горошек или зеленая фасоль?

– Пап, давай поедем в закусочную Бинга, – сказала Элейн. – Ну пожалуйста.

– Что? – наигранно оскорбился отец. – Ты променяешь горячие сэндвичи с сыром по-домашнему на столовские харчи?

Он умел готовить только горячие сэндвичи с сыром. Сильно поджаренные, они источали острый солоноватый запах, который уже стал знаком маминого отсутствия – мигрень, репетиция или очередной уход из дома, сопровождаемый грохотом двери.

– Тэмми Дентон ездит к Бингу каждую пятницу, – сказала Элейн. – Там они ужинают всей семьей.

Отец закатил глаза:

– Тэмми Дентон выиграла на скачках?

– Что?

– Или померла богатая тетушка, которая завещала ей свое состояние? А может, на заднем дворе Тэмми нашла клад?

Сделав пальцами «козу», отец наступал на Элейн, та взвизгнула и, хохоча, спряталась за сестру. Уилла отстранилась.

– Когда мама вернется? – спросила она.

Отец выпрямился:

– Скоро, скоро.

– Она сказала, куда идет?

– Нет. Знаете что? Пожалуй, мы побалуем себя колой.

Элейн выглянула из-за сестры:

– Ура!

– Она взяла машину? – спросила Уилла.

Отец погладил лысину.

– Да.

Это плохо. Стало быть, мать не у своей подруги Мими Прентис, а неведомо где.

– Значит, в закусочную не поедем, – опечалилась Элейн.

– Уймись ты со своей закусочной! – рявкнула Уилла.

Элейн разинула рот.

– Ох ты… – опешил отец, но, учуяв запах горелого, метнулся в кухню, где загремел сковородками.

Старую машину с разноцветными крыльями (как-то раз на Ист-Уэст-Паркуэй мама врезалась в отбойник) отец вечно захламлял всякой дрянью – бумажными стаканчиками, затрепанными журналами, фантиками и конвертами в следах кофейных кружек. Мама давно мечтала о собственной машине, но они были слишком бедные. Так она говорила. Отец же считал, что у них все хорошо. «На еду-то нам хватает, правда?» – говорил он. Верно, а еще у них красивая обновленная гостиная, думала Уилла, но от этих неожиданно взрослых мыслей накатывала горькая обида.

Сэндвичи с отскобленными подгоревшими краями выглядели так себе, но были вкусные. Особенно с колой. А вот замороженная зеленая фасоль потомилась недостаточно и теперь склизко скрипела на зубах. Уилла спрятала ее под хлебными корками.

Заведуя ужином, отец не утруждался тем, чтобы убрать со стола посуду, оставшуюся после завтрака, подложить под вилки свернутые треугольником салфетки и спустить жалюзи на окнах, за которыми копошилась промозглая тьма. И оттого возникала какая-то неприкаянность. Да еще он как будто выдохся – умолк и почти не притронулся к еде.