Клаудиа, или Дети Испании. Книга первая - стр. 97
– О, да. Она пряталась в лесу.
– Прекрасно. Позовите ее.
И Клаудиу вновь привели туда, где она еще совсем недавно впервые услышала страшное слово «постриг». На этот раз она быстро преклонила колени и поцеловала протянутую руку, не выпуская при этом прижатую к груди книгу.
– Встаньте, дитя мое, – бархатным голосом произнес кардинал. – Я вижу, вы усердны и никогда не расстаетесь с писаниями святых отцов.
– Да, ваше высокопреосвященство. Я стараюсь читать как можно больше.
– Ti mantchaneis? – заметив, что в руках девочки греческая книга, спросил Луис-Мария, с явным удовольствием оглядывая точеное бледное личико, капризный, но твердо очерченный рот, упрямый подбородок и пылкие, но печальные глаза.
– Plutarhe, o hiere pater, – и Клаудиа протянула старинный том.
– Kai ti legei ton axion patera?
– Prepon esti ten men psuchen odune, ton de gastera semo askein.
– Pos kalos legeis, o pai![54] Боже праведный, так эта малышка и в самом деле читает на греческом! – едва верил своим глазам кардинал.
– И на латыни, и на французском, ваше высокопреосвященство, – радостно ответила Клаудиа, не видевшая в своих умениях ничего особенного, но обрадованная возможностью поделиться ими.
– Кто же научил тебя?
– Испанскому и греческому – падре Челестино в Бадалоне, а латинскому и французскому – амма Памфила, да хранят ее ангелы в Царствии Небесном.
– Так ты из дворян?
– Я – Клаудиа Рамирес Хуан Хосе Пейраса де Гризальва, ваше высокопреосвященство.
– Хм. И ты собираешься посвятить себя Богу?
Тут вдруг Клаудиа на мгновение растерялась. Сказать в лицо кардиналу, что вся ее жизнь здесь направлена лишь на то, чтобы выйти отсюда – немыслимо. Но и лгать… И снова страх пострижения охватил девушку. Она покраснела, низко опустила голову и пробормотала:
– Как будет угодно Господу, ваше высокопреосвященство.
– Что ж, ступай. – Луис-Мария еще раз скользнул опытным мужским взглядом по стройному телу, проступающему сквозь тонкую ткань, и снова протянул руку для поцелуя. – Грешно скрывать такой перл учености и благочестия в вашей глуши, – небрежно заметил Вальябрига, как только за послушницей закрылась тяжелая дверь. – Как она сюда попала?
– Говорят, ее привезла мать Памфила. Вероятно, бедность семейства…
– Ее кто-нибудь навещает?
– Никто, ваше высокопреосвященство. И никакой почты.
Луис-Мария задумчиво посмотрел на свои длинные отполированные ногти.
– Вы будете отвечать мне за нее головой, мать Агнес. В силу некоторых обстоятельств я не могу торопиться, но через год я заберу ее у вас и переведу в одну обитель в Мадриде. А пока предоставьте ей все возможные в ее положении удобства: ну, тонкое белье, прогулки, хорошее вино… Через год она должна стать настоящим цветком. И не забывайте регулярно сообщать мне о ней – у меня, как вы понимаете, есть немало других дел, чтобы самому напоминать вам об этом.