Кладовщик - стр. 20
– Вот, – похвалил Николай, – так-то лучше.
Он подхватил со стола чёрный маркер и написал прямо на коробке: «Краснодар».
– Теперь собираем вторую коробку. В Ставрополь.
Полдня мы упаковывали и заклеивали коробки, потом наводили порядок на стеллажах. Около часа дня Николай предложил пообедать в местной столовой, как он сказал, «оттрапезничать», но я отказался – аппетита не было, возбуждение первого дня работы победило голод, и я продолжил аккуратно раскладывать подушки на верхней полке, пока кладовщик ел.
– Прижми плотнее!
Я чуть не упал с лестницы от неожиданности. Внизу стоял кладовщик и наблюдал, как я выстраиваю подушки клиньями в ряд.
– Подушка, она, зараза, лёгкая, – глубокомысленно заметил он, засовывая в рот шоколадную конфету, – дави сильнее, не боись, не укусит. Вот, правильно. Жми. Молодец. Пойдёт.
В торговом зале Николай показал мне все здешние отделы.
– Это у нас «хозка», тут Вовчик рулит. Его сёдня нету, выходной. Завтра увидишь. В очках такой, значитца, грамотный. Вон швабры, вёдра, тряпки всяческие, коврики, гладилки. Надо всё знать, где что. Но не дрейфь, что сразу не запомнишь. Тут, паря, месяца три всё запоминать будешь. Пошли дальше. Это посуда. Фарфор, керамика, стекло. Тут Вика, да вон та, рыженькая. Мы снегурку тут брали. От это французские тарелки, то турецкие, вон те чешские, наши тоже есть. Вазы всякие. Под пиво бокалы, значитца, под мартини, под коньячок.
Мы прошли мимо разноцветной, хотя в основном, конечно, белой посуды и оказались у шатров в центре зала, где и теперь стояла одна из двух утренних девушек.
– Ксюха, это Лёха, – представил меня Николай, – Леха, это Ксюха.
– Очень приятно, – на всякий случай заметил я, девушка была для меня слишком молода, хотя и симпатичная, компактная такая, маленького росточка, с улыбчивыми карими глазами.
– И мне приятно, – сказала Ксюха.
– Тут всякие столы, стулья, беседки, – продолжал кладовщик. – А вон в углу, там, стал быть, металлическая посуда. Сковородки, кастрюли, скороварки всякие, бритвы. Там Катя рулит, вон, видишь?
Я видел шуструю женщину, возраста примерно Ксюхи, лихо взбирающуюся по лестнице к верхней полке с веером тяжёлых сковородок.
– Может, ей помочь надо? – спросил я.
– Ещё чего! – не согласился Николай. – Это ж Катя, она сама любит всё делать. Бойкая девчонка. Ладно, двигай дальше. Вот тут у нас вилки, ложки, ножики, тёрки, термосы. Тут сёдня Ксюха присматривает, а вообще, стал быть, Антон хозяин. Он тоже выходной. И вот туда иди, самый, значитца, последний отдел – постелька.
Кладовщик подвёл меня к витринам, набитым подушками, одеялами, пледами и прочим текстилем.