Кировская весна 1936-1937 - стр. 42
– А теперь пойдемте пить кофе, – сказала Пилар.
– Правильно, Пилар, правильно», – сказал тот крестьянин.
И они пошли на площадь, и после этих четверых в городе никого больше не расстреливали.
Городок Авила стоит на высоком берегу, и над самой рекой там площадь с фонтаном, а кругом растут большие деревья, и под ними скамейки, в тени. Балконы все смотрят на площадь, и на эту же площадь выходят шесть улиц, и вся площадь опоясана аркадами, так что, когда солнце печет, можно ходить в тени. С трех сторон площади аркады, а с четвертой, вдоль обрыва, идет аллея, а под-обрывом, глубоко внизу, река. Обрыв высокий – сто метров.
Заправлял всем Пабло, так же как при осаде казарм. Все двадцать городских фашистов уже были заперты в городской ратуше – самом большом здании на площади. В стену ратуши были вделаны часы, и тут же под аркадой был фашистский клуб. А на тротуаре перед клубом у них были поставлены столики и стулья. Раньше, еще до войны, они пили там свои аперитивы. Столики и стулья были плетеные. Похоже на кафе, только лучше, наряднее.
Фашистов Пабло взял ночью, перед тем как начать осаду казарм. Но к этому времени казармы были уже окружены. Всех фашистов взяли по домам в тот самый час, когда началась осада. Когда казармы были взяты, и последние четверо гвардейцев сдались, и их расстреляли у стены, и все напились кофе в том кафе на углу, около автобусной станции, которое открывается раньше всех, Пабло занялся подготовкой площади. Он загородил все проходы повозками, совсем как перед боем быков, и только одну сторону оставил открытой – ту, которая выходила к реке. С этой стороны проход не был загорожен. Потом Пабло велел священнику исповедать фашистов и дать им последнее причастие.
Перед зданием собралась большая толпа, и пока священник молился с фашистами, на площади кое-кто уже начал безобразничать и сквернословить, хотя большинство держалось строго и пристойно. Безобразничали те, кто уже успел отпраздновать взятие казарм и напиться по этому случаю, да еще всякие бездельники, которым лишь бы выпить, и по случаю, и без случая.
Пока священник выполнял свой долг, Пабло выстроил в две шеренги тех, кто собрался на площади. Он выстроил их, как для состязания в силе, кто кого перетянет, или как выстраиваются горожане у финиша велосипедного пробега, оставив только узенькую дорожку для велосипедистов, или перед проходом церковной процессии. Между шеренгами образовался проход в два метра шириной, а тянулись они от дверей Ратуши через всю площадь к обрыву. И всякий выходящий из Ратуши должен был увидеть на площади два плотных ряда людей, которые стояли и ждали.