Киномысль русского зарубежья (1918–1931) - стр. 42
Туман рассеивается. Проясняется смысл и кино. Уравнение со многими неизвестными скоро будет решено!
Впрочем, некоторыми оно уже решено на практике.
Я писал:
Если кинематограф станет на эту дорогу, если он выкристаллизует такого исполнителя, из этого исполнителя создаст и автора, тогда – и только тогда – мы будем вправе утверждать, что и у кинематографа есть своя жизнь и свой особый смысл существования. Этот актер, его искусство будут исполнены гимнастической виртуозности, сценической стремительности, электрической подвижности, поражающей и молниеносной внезапности.
Оказывается, такой актер есть! Это – все тот же Чарли Чаплин!
К моему большому сожалению, я его до сих пор так и не видел. Но даже то, что рассказывают о нем в этой книжке, с несомненностью убеждает меня в существовании, наконец, истинно кинематографического актера.
Чаплин – идеолог только одного движения.
Он – сторонник конструктивной динамики.
Он боится одного: незаполненных мест на экране.
Он в одно и то же время – актер, автор, руководитель, директор, режиссер!
Он, кроме того (и это очень важно), – враг слова. На его фильмах почти нет надписей.
Он – враг всех театральных принципов.
Его правило, его советы участникам съемки, его девиз:
– Не играйте!
К исполнителю несимпатичной роли он обращается так:
– Мне не надо обычного в кино представления «злодея». Постарайтесь только хорошенько понять, что вы представляете того парня, который, в сущности, недурной человек, но у которого абсолютно нет какого-либо морального чувства. Не принимайте сурового жестокого облика и, главное, не играйте!
Этот совет для кинематографа весьма мудр. Требование – вполне естественно.
«Играть» – значит устанавливать некоторое логическое построение. Играть всегда значит связывать некую последовательную цепь из отдельных сценических звеньев.
Но в кинематографе никакой логики нет! Ну, просто абсолютно никакой!
В театре живет логическая или психологическая последовательность. Кинематографический автор весь свой гений устремляет на создание совершенно невероятной неожиданности, и, например, Чаплин заставляет великана взяться за фонарный столб, согнуть его, вставить голову в самый фонарь и, открыв газовый кран, обязывает бедного великана задохнуться и упасть.
В передаче чаплинских фильмов везде присутствует нежданное и бьющее «вдруг».
Вдруг начинается бегство. Вдруг герой падает в уголь. Вдруг гибнет героиня. Вдруг при падении оказывается шприц с морфием. Вдруг нападают хулиганы. Вдруг Чаплин оказывается в Армии спасения. Вдруг он выскальзывает между ног великана. Вдруг – в другой раз – он поднимается на воздух, и уже великан вдруг сам пролетает между ног Чаплина. Вдруг огромного, сильного тяжеловеса Чаплин, маленький и кроткий, ухитряется победить.