КинА не будет - стр. 20
– Первый раз прощается, второй раз запрещается, – шепчет под нос Лапка.
Она ещё совсем кроха! А земляника хитро, горкой выложена в яркие пластиковые кружечки в горошек. И пахнет так, что… Вот завяжи Таньке глаза – и она сама очарованно, будто крысёнок за дудочкой, пойдёт за той кружечкой на край света. Что уж говорить о ребёнке! Выдумали феромоны всякие – да выше природы, создавшей земляничный дух, не прыгнешь…
– Сколько?
– Четыреста. Земляника первая, с дальних полян.
Танька задохнулась. Бабка суетилась, переставляла кружечки, смахивала, сдувала с них что-то невидимое. Сама понимала, что загнула несусветную цену. Но ты встань-ка в три утра, потрясись в электричке сто кэмэ. Поползай под комариным гуденьем, под палящим солнышком. Ну, ладно, ладно, приврала тётя Катя. На самом деле на станциях её уже ждут сельские сборщицы – девчонки, старушки, местные пьяницы. Тётя Катя – перекупщица строгая. Берёт только не мятую, перебранную, спелую.
Всё по законам рыночной экономики: конкуренток нет, товар эксклюзивный, отборный, ягодка к ягодке. Тётя Катя узнала вчерашнюю нахалку. Вот тебе, получай с возвратом, гордячка. Бог-то не Ерошка, видит немножко.
Танька потащила Лапку прочь. Обычно послушная Лапка вскрикнула, затормозила сандаликами:
– Земляничку-у! Земляничку хочу!
На них неодобрительно смотрели: что за мать, не может урезонить ребёнка? В довершение, зашипело шинами подъехавшее длинное красное авто. К бабке зацокала шпильками белокурая женщина в белом брючном костюме, с ней мальчик Лапкиных лет. Не дрогнув лоснящимся кремовым, розово-каменным лицом, женщина купила две кружечки. Мальчик тотчас, балуясь, начал ухватывать ртом душистую горку. Несколько ягодок упали в пыль.
Лапка давно захлопнула рот, помня про гордость и терпение. И ещё про то, что если она будет хорошо вести, то мама на утренник купит белые гольфы с бомбошками.
Но, увидев те ягодки, её маленькая душонка не выдержала. Лапка кинулась котёнком, схватила ягоды вместе с пылью и сунула в рот. И сжала губы, как партизан на допросе, испуганно и воинственно вытаращила глазёнки на маму, готовая защищать добычу не на жизнь, а на смерть.
Первым Танькиным желанием было шлёпнуть Лапку по губам, сдавить рот, заставив выплюнуть проклятые ягоды… Но она просто дёрнула дочку за руку и пошла прочь, отворачивая лицо, пряча зло брызнувшие слёзы.
***
«Четыреста рублей… Четыреста рублей…»
Она уже не думала ни о луке, ни о молоке. Где раздобыть четыреста рублей: немедленно, сейчас? Лапка виновато семенила следом, морщась, незаметно отплёвывалась от розовой слюнки, от скрипевшей на зубах земли.