Кина не будет - стр. 39
Неожиданно звонит телефон, Виктор Сергеевич снимает трубку.
– Да!.. Да… Здесь… Хорошо!.. – Он кладёт трубку и направляется к Бродову.
– Горько-о-о! – кричит Бродов.
Смех, шутки, молодые целуются.
– Тебя вызывают… Срочно… – говорит Василию Воронин.
Сидящий рядом Метелёв лукаво грозит пальцем.
– Опять?!
– …Савина отравилась! – тихо заканчивает Воронин.
Палата. Над Кирой склонился Бродов. Она открывает глаза. Слабо улыбается.
– А, профессор?.. Простите… У вас будет теперь одним кроликом меньше.
– Кролик? – резко повторяет Бродов. – Вам далеко до кролика! У него – тяга к жизни!.. А вы – трусливая, истеричная девчонка!.. Такие на фронте простреливали себе руки, чтобы сбежать с передовой… Но я вам этого не позволю!
– Будете снова рассказывать о цветочках?
– Нет. Некогда. – Он повернулся к окружающим. – Промывание и слабительное!.. Без перерыва! – и уже в дверях снова бросил ей зло и упрямо: – Я вас заставлю жить!
Метелёв умывался в ванной комнате, а Анна Алексеевна стояла в передней с полотенцем.
– …И внушите ему, пожалуйста, что собственное здоровье тоже важно. Я ждала до двух часов ночи, предположим, это его не волнует. Но сам-то он! Что, в клинике некому дежурить? Это даже несолидно! Виктор Сергеевич так бы не поступил.
Когда Константин умылся и вышел в гостиную, на её пороге уже стоял Бродов. Он осторожно закрывал дверь, чего никогда не делал раньше. Нет, не так он врывался всегда в комнату. Василий был устал и рассеян.
– Доброе утро, мама! Костя, здравствуй!
Боевой задор Анны Алексеевны погас. Она даже не обратила внимания на лужицы, оставленные на паркете туфлями сына.
– Я разогрею завтрак. – И побежала на кухню.
Бродов подошёл к другу, молча положил ему руку на плечо.
– Вот, брат, какая штука! – сказал Василий, и непонятно было, к чему относятся его слова.
– Будешь отдыхать?
Бродов неопределённо махнул рукой.
– Я в нокауте, понимаешь? Вижу противника, знаю его наизусть, и все приемы его знаю, но – я в нокауте, чёрт побери!
– Она умерла?
– Нет. Но она мертва!
Анна Алексеевна принесла завтрак.
– Ешьте!
– Виктор был прав, – с горечью произносит Бродов. – Я не должен был брать её из хирургического!
– Ешь! – говорит Метелёв.
– Она уже третий день отказывается от пищи!
Он вскочил из-за стола.
– Я постелю тебе? – Мать направилась в спальню.
Бродов начал шагать по комнате.
– У меня тысячи больных. Я смотрел им в глаза. В них были надежда, мольба, уверенность, даже вызов!.. А у неё в глазах – ничего… Пустота!.. Ты понимаешь, как это страшно, когда в глазах пустота!
Маленькая одиночная палата. На койке – лётчик Непомнящий. Медсестра делает ему укол. За окном поздний вечер.