Кина не будет - стр. 23

Одна за другой хлопали калитки – это люди шли на работу.

Прохладный утренний ветерок заставлял друзей поёживаться.

Они вышли на окраину села, где дорога проходила мимо вспаханных полей. Земля была сырой и мягкой, Гриць набрал её полную горсть.

– Сеять пора! – И стал пересыпать в другую руку, но только вместо земли посыпалось из его руки золотое зерно.

– Будет, будет урожай… Пойдут хлеба!.. – мечтал Бандура, рассыпая зерно по пашне.

И на глазах у Метелёва пошли из-под земли стебли, выросли и поднялись колосья, волнуясь под ветром, заплясала пшеница.

Где-то исчез за этой качающейся высокой стеной Бандура, и только голос его всё звучал в ушах:

– Будет пшеница!.. Хлеб будет!..

– …И хлеб будет. А пока получай печенье!..

Снова окоп. Метелёв передаёт Нине пачку печенья. Он напряжённо смотрит в сторону домика, потом переводит взгляд на часы.

– Пора бы…

– Орёл!.. Орёл!.. Я – Ласточка… Приём… – по-прежнему вызывает кого-то Нина. Неожиданно в наушниках звучит музыка.

– Гилельс мешает!..

Продолжает звучать музыка в наушниках. Задумчиво говорит Нина:

– Раньше мама просто силой заставляла меня играть… А теперь!.. Кончится война, сяду за рояль – никто не оторвёт… И буду пианисткой!.. Вечер, сцена, аплодисменты!..

– А контрамарку мне на концерт?

– Если придёшь с цветами.

По траншее пригнувшись прошёл капитан. Бросил на ходу:

– Осталось тридцать минут!

– …А почему ты мне цветов ни разу не дарил? – спрашивает Нина.

– Зима ведь была…

Взрыв. В траншею вваливается военфельдшер Бродов.

– Бьёт, проклятая!.. – отряхнув шинель, он повернулся к Нине и Метелёву.

– Что здесь делают боги войны?

– Ждут кукушку.

– Как рука?

Вместо ответа Метелёв несколько раз согнул руку в локте и стукнул его по плечу.

– Нормально, – потирая плечо, констатировал Бродов и, устроившись в глубине траншеи, начал возиться над сумкой с медикаментами.

Издалека послышалось кукование кукушки.

Нина:

– Пора!

Метелёв помог ей укрепить рацию. Она подошла к брустверу. Обернулась.

– Счастливо оставаться!.. – и добавила тихо, уже одному Метелёву: – А если тебе неудобно с цветами, приходи так… Только приходи!

– Приду!

Через семнадцать лет.

Новый, строящийся посёлок… Времянка стройуправления. Рядом перекосившаяся телефонная будка. В ней Метелёв. Снимает телефонную трубку, набирает номер.

– Коммутатор слушает.

До боли знакомый голос. Все приготовленные слова разом исчезают.

– Я – Голубь… Я – Голубь… Перехожу на приём.

Пауза. И вдруг голос Нины.

– Ласточка слушает… Ласточка слушает… Откуда вы?

– Я из четвёртой роты, из сорок третьего года.

Взволнованные встречей, они идут по центральной и пока единственной улице поселка. Здесь все знают друг друга. На них обращают внимание.