Кэрри - стр. 16
Мне с трудом верилось, что такое может быть. Я была потрясена и даже ничего не могла сказать в ответ. Мы только смотрели друг на друга молча, и больше всего в тот момент мне хотелось схватить эту маленькую несчастную девчонку и унести куда-нибудь далеко-далеко.
Но тут из кухонной двери появилась Маргарет Уайт и увидела нас вместе.
Наверное, с минуту она просто пялилась на нас, не веря своим глазам. Затем открыла рот и завопила. Ничего отвратительнее я за всю свою жизнь не слышала – словно самец-аллигатор в болоте. Она именно вопила. Ярость, неприкрытая, бешеная ярость. Лицо у нее стало красным, как пожарная машина, руки сжались в кулаки – она вся тряслась и, задрав голову в небо, вопила что есть сил. Я думала, ее удар хватит, честное слово: ее аж всю перекосило, а лицо стало как у мегеры.
А Кэрри… та перепугалась до смерти, только что в обморок не упала, вся сжалась и буквально позеленела.
Тут ее мать как заорет:
– КЭЭРРРРРРРРРИИИИ!
Я вскочила и тоже закричала: «Ну-ка не смейте на нее орать! Как вам не стыдно!» В общем, какую-то ерунду в таком духе. Не помню точно. Кэрри пошла назад, потом остановилась, сделала еще несколько шагов, и в тот момент, когда переходила с нашей лужайки на свою, она обернулась и посмотрела на меня… Этот взгляд… Просто ужасно… Я не могу передать, что в нем прочла. И тягу, и ненависть, и страх… и горе. Словно сама жизнь обрушилась на нее, подобно каменному граду, – и это в три-то года.
Тут на заднее крыльцо вышла моя мать, и при виде девочки лицо у нее будто сникло. А Маргарет… та продолжала кричать что-то про шлюх, про блудниц, про грехи отцов, что падут на детей аж до седьмого колена… Я просто дар речи потеряла, язык стал как сухой лист.
Всего секунду, наверно, Кэрри стояла в нерешительности на границе двух участков, затем Маргарет Уайт глянула вверх, и, Богом клянусь, она залаяла на небо. Именно залаяла. А потом вдруг принялась… истязать себя, что ли. Она впивалась пальцами себе в щеки и в шею, оставляя красные полосы и царапины, и раздирала на себе одежду.
Кэрри вскрикнула: «Мама!» – и бросилась к ней.
Миссис Уайт присела как-то по-лягушачьи и развела руки в стороны. Я думала, она ее раздавит, и невольно закричала. А Маргарет Уайт только улыбалась. Улыбалась и пускала слюни, которые текли по подбородку… Боже, как это противно!
Она схватила Кэрри в охапку, и они скрылись за дверью. Я выключила радиоприемник, и нам было их слышно. Не все, конечно, отдельные слова, но мы и так понимали, что происходит. Молитвы, всхлипы, вопли – безумие какое-то. Затем Маргарет велела Кэрри забираться в чулан и молиться. Девочка плакала, кричала, что она не нарочно, что больше не будет… А затем тишина. Мы с мамой переглянулись, и я могу сказать, что никогда не видела ее в таком состоянии, даже когда умер папа. Она только сказала: «Бедный ребенок…», и все. Потом мы тоже пошли в дом.