Кенотаф - стр. 28
В газетах поднималась волна ненависти к подлым предателям и шпионам, проникшим в высшее руководство Красной армии. Получалось так, что чуть ли не весь командный состав армии, которую так любили советские люди и которую так пестовали партия и народ, причастны к заговору Тухачевского. Публиковались заявления и письма трудящихся, требовавших расстрела всех заговорщиков. Народ жертвовал всем ради своей армии, народ готов был терпеть все лишения – лишь бы армия могла защитить Родину. Но оказалось, что родную Красную армию пытались использовать в своих предательских целях заговорщики, шпионы и террористы. Смерть предателям! Немедленно расстрелять врагов народа! В Институте гигиены труда, который возглавлял Семен, прошел митинг сотрудников; это был митинг ненависти: вырвать с корнем, расстрел, смерть, расстрел, смерть… Семен уже знал, что в Военно-медицинской академии, где он числился профессором, начались аресты его коллег – видных профессоров, специалистов военной медицины. Он выступил с жестким осуждением предателей – нет пощады никому! На собрании филфака университета, где работала Ольга, звучали такие же беспощадные проклятия – расстрелять предателей, как бешеных собак! Среди филологов активно выявляли пособников троцкистской банды убийц…
Семен приехал в Москву вскоре после казни Тухачевского и других военачальников. Он оформил себе командировку в Наркомат здравоохранения и в недавно созданный Институт экспериментальной медицины.
В наркомате Семен хотел поговорить с наркомом здравоохранения Григорием Наумовичем Каминским, с которым был знаком еще с Гражданской войны. Григорий Наумович являлся членом Реввоенсовета Южного фронта, действовавшего против войск генерала Деникина. Семен был при комбриге Иване Прокопьеве, когда Каминский приезжал к ним в часть. Потом Семен узнавал о карьере Каминского из газет: после войны тот работал секретарем ЦК компартии Азербайджана и председателем Бакинского совета рабочих и красноармейских депутатов. В 36-м стал первым наркомом вновь созданного Наркомата здравоохранения СССР, и Семен познакомился с Каминским поближе уже на профессиональной почве. Семен знал, что Григорий Наумович был в числе подписавших медицинское заключение о смерти Серго Орджоникидзе от паралича сердца. Он хотел узнать от наркома подробности этого медицинского диагноза, хотя понимал, что надежд на это мало… Перед отъездом позвонил Каминскому, чтобы договориться о встрече в наркомате. Григорий Наумович сказал, что сможет принять Семена не ранее 26 июня, так как до этого будет занят на пленуме ЦК.