Каждый твой взгляд - стр. 9
Хелена закатила глаза.
– Зачем вам все это, Гастингс?
Виконт театрально вздохнул.
– Подобная трактовка глубоко меня ранит. Почему в любом поступке вы ищете низменные мотивы?
– Потому что они всегда присутствуют. Что я должна сделать, чтобы вы молчали?
– Молчание невозможно. Не существует такой цены, за которую я согласился бы утаить чреватый роковыми последствиями факт.
– Отказываюсь верить, что вас нельзя подкупить.
– Ах Господи, что за непреклонная убежденность в моей продажности! До чего же жаль вас разочаровывать!
– Если так, не разочаровывайте. Назовите цену.
Аристократический титул Дэвида был совсем новым: он считался всего лишь вторым виконтом Гастингсом, после дядюшки. Семейная казна не нуждалась в пополнении, так что о фунтах стерлингов не стоило и думать.
– Если я промолчу, Фиц страшно на меня обидится.
– Если вы промолчите, брат попросту ничего не узнает.
– Ошибаетесь. Граф Фицхью чрезвычайно умен и необыкновенно проницателен во всем, что не касается его собственной супруги. Рано или поздно ему непременно станет все известно.
– Но разве вы не из тех людей, кто живет сегодняшним днем?
Дэвид недоуменно поднял бровь.
– Надеюсь, данное высказывание не означает, что кто-то считает меня пустым болваном, начисто лишенным способности думать о будущем?
Хелена не потрудилась ответить на вопрос.
– Уже почти утро. Скоро придут слуги, чтобы разжечь камин. Не хочу, чтобы вас застали в моей комнате.
– Если это произойдет, я по крайней мере имею возможность жениться на вас и тем самым спасти репутацию. А мистер Мартин не способен даже на такую малость.
– Беспредметный разговор. Скажите, чего вы хотите за молчание, и немедленно уходите прочь.
Виконт многозначительно улыбнулся.
– Вам отлично известно, чего я хочу.
– О, только не говорите, что все еще мечтаете меня поцеловать! Кажется, я уже не раз недвусмысленно выражала свое отношение к этим жалким потугам.
– Вовсе я не собираюсь вас целовать! Но вот вам придется поцеловать меня.
Целовать Гастингса? Подобной бесцеремонности Хелена не ожидала даже от него.
– Вижу, мисс Фицхью, вы надеялись стоять неподвижно, сравнивая себя с христианскими мучениками, брошенными на арену Колизея на растерзание львам. Но, как вы не устаете повторять, мне свойственны грубые, низменные вкусы. Поэтому вам предстоит исполнить роль льва, ну а мне… мне остается изобразить мученика. Хочется верить, что хищник окажется невероятно голодным и агрессивным.
– Будь я львом, сочла бы вас тухлой рыбешкой, не пригодной в пищу царю зверей – особенно после того, как отведала плоти самой нежной газели во всей саванне. Надеюсь, сможете простить, если поцелуй окажется недостаточно пылким.