Каждому свое - стр. 24
Капитан принял дисциплинарный изолятор за гостиничный номер, а потому, бряцая орденами, снял гимнастерку и аккуратно повесил ее на железную спинку кровати. Затем так же по-деловому подошел к умывальнику, заложил поглубже два пальца в рот, и все съеденное и выпитое им в тот вечер обрело долгожданную свободу. Организм капитана с величайшей благодарностью отнесся к решительным шагам хозяина. Капитан на глазах трезвел.
– Скажи, пожалуйста, как это нас угораздило попасть в каталажку?
– Мы решили попугать гражданских лиц и пострелять немного в ресторане.
– Глупая история с любым приключиться может.
– Может, но не со всяким происходит.
Капитан пристально посмотрел на Северова.
– Не знаю, как ты, но я этих тыловиков…
– Успокойся, капитан, фронта без тыла не бывает. Подумай лучше, как отсюда выбираться будем.
– Элементарно. Тебя, как человека после ранения, отсюда на руках вынесут. Меня как нарушителя городского спокойствия отправят в штрафную. До первой крови. И потом всё сначала.
Дурманящие пары еще не выветрились полностью, а потому и серьезный разговор не складывался. Легко вернулись в прошлое.
– Жили ровно, бедно, порой не очень сытно, но очень счастливо.
– Последнее, пожалуй, важнее всего прочего.
– Думаю, да.
В окне совсем стемнело, когда дверь открылась и вошел высокий молодой лейтенант, поразивший узников помещения идеально подогнанной и отглаженной гимнастеркой, особенно до блеска начищенными хромовыми сапогами, в которых отражался свет лампочки, висевшей за его спиной в коридоре.
– Опустите маскировочную штору, – приказал он четким голосом одному из двух солдат, сопровождавших его. Тот незамедлительно выполнил несложную манипуляцию. – Северов, пойдете со мной, – отчеканил лейтенант.
Капитан поднялся с кровати.
– Что ж, бывай, жаль, что эти, – он кивнул в сторону лейтенанта, – нашу встречу укоротили. Я бы с тобой с удовольствием еще поговорил. Человек ты интересный. Ну, да ладно, может быть, еще и повидаемся, война – такое дело.
– Всё возможно, и удачи тебе.
Северов крепко пожал капитану руку.
Послушно следуя за лейтенантом по коридору и точно дублируя вслед за ним все многочисленные повороты, Генрих ощутил гадкое чувство, близкое к ощущению совершенного предательства. Его сейчас отвезут в домик на окраине Москвы, напоят, накормят, спать уложат. А капитана будут долго терзать допросами, после чего снимут офицерские погоны, отберут форму, оденут во все солдатское и отправят в штрафную роту.
Лейтенант предложил Северову подождать в приемной, затем легким движением обеих рук одернул гимнастерку, пробежал пальцами по поясу и портупее, после чего решительно вошел в кабинет, не прикрывая за собою плотно дверь.