Казанский альманах. Гранат - стр. 50
С возвращением соседей ежевечерний ритуал потерял всякое очарование. Лиза открывала форточку в кухне, балконную дверь и окно – иначе было слишком жарко. Продолжала выходить на балкон, но почти всегда ей приходилось ретироваться обратно: соседи беспардонно вторгались в её уединение.
Они держали окна нараспашку, говорили, не пытаясь понижать голоса, смотрели телевизор, включая звук так громко, что Лизе было слышно каждое слово. Скорее всего, эти двое и не подозревали о её существовании, а вот Лиза знала, что у них кончилась туалетная бумага или мыло, была в курсе того, что они едят на ужин, когда собираются навестить внуков.
Мужчину звали Петром, его спутницу – Дорой. Странное, непривычное имя, которое муж во время ссор превращал в дуру, неподдельно восторгаясь собственным остроумием. Супруги постоянно собачились по пустякам, но дружно объединялись против зятя, которого оба терпеть не могли.
Несколько раз Лиза видела их в подъезде: крупные тела, мясистые руки, крепкие затылки. Шлёпанцы Доры звонко щёлкали по пяткам. Петра сопровождал едкий запах табачного дыма: сигарета, казалось, росла из угла его рта, и правый глаз был вечно прищурен. От обоих волнами шло ощущение животной силы и непробиваемого здоровья.
«Ничего, скоро наступят холода», – уговаривала себя Лиза, надеясь защититься от соседей плотно закрытым стеклопакетом.
Но вскоре случилось страшное. Пётр выбросил очередной окурок, он залетел к Лизе и прожёг тюль. Кружевная занавеска была безнадёжно испорчена: в ней появилась бурая бесформенная дыра.
Лиза не могла заставить себя искать в происшедшем хорошее и думать: слава богу, не случилось пожара. Она с болью глядела на испорченную завесь, сквозь которую ей так нравилось смотреть на мир, и плакала.
А затем вытерла слёзы, сняла обезображенную занавеску и отправилась к соседям. Они должны были увидеть, что натворили, – и извиниться, и пообещать больше не делать ничего подобного. Лиза не собиралась предъявлять претензии, требуя купить новую вещь. Она лишь надеялась, что Пётр и Дора, чувствуя свою вину, станут вести себя тише.
Звонок коротко дзинькнул, но дверь долго не открывали. Лиза хотела было позвонить ещё раз: не слышат, наверное. Но в ту же минуту перед ней возникла Дора. Колоссальная, фундаментальная, Человек-Гора.
– Ну? – коротко прогудела она.
В прихожей сытно пахло жареной картошкой.
За спиной Доры надрывался телевизор: в новостях, по обыкновению, сетовали на беспросветную жизнь украинского народа.
– Добрый вечер! – пискнула Лиза. – Я ваша соседка снизу.
– Ну? – опять спросила Дора, не меняя интонации.