Казанский альманах 2019. Лазурит - стр. 3
«В древнем Египте, где лазурит был мерой ценности, его называли «сын неба».
«Самый знаменитый кулон с лазуритом – это золотой жук-скарабей Тутанхамона».
«Две большие колонны иконостаса Исаакиевского собора в Санкт-Петербурге сделаны из бадахшанского лазурита, купленного (по поручению императрицы Екатерины II) по цене фунт серебра за фунт камня».
Ольга Иванова
О, Натали!
Ольга Иванова – автор трилогии «Повелительницы Казани» («Нурсолтан», «Гаухаршад», «Сююмбика»), главы из которой мы публиковали в предыдущих выпусках альманаха. Сегодня также историческая тема, только из других времён и с совершенно другими героями.
Пора, мой друг, пора! покоя сердце просит –
Летят за днями дни, и каждый час уносит
Частицу бытия, а мы с тобой вдвоём
Предполагаем жить, и глядь – как раз умрём.
А. С. Пушкин
Май уж заявил о своих правах, серость и неизбежную петербуржскую грязь слегка оживила первая, едва проклюнувшаяся зелень. Но ещё не показались на свет солнечные вкрапления одуванчиков. А ведь эти вездесущие предвестники весны пробивались сквозь булыжники и камень монументальных фундаментов, словно нипочём им преграды, подвластна любая твердь, не страшны мощные копыта и безжалостные колёса, перемалывающие со временем в пыль даже покрытие мостовых.
Наталья Николаевна вздохнула, по солнцу и цветам она скучала, однообразные краски зимы утомили взор, хотелось лета с его дачной беззаботностью, теплом, обилием простых и недорогих развлечений. Недорогих – это главное! Не сразу, но она научилась считать расходы и задумываться о вещах, о которых, казалось, светская дама и думать не должна.
Она откинулась в кресле, приподняла подол домашнего широкого платья, вытягивая оплывшие ноги. Эта беременность давалась нелегко. Поначалу её мучила невыносимая дурнота, из-за неё г-жа Пушкина редко появлялась на балах, а в конце зимы стали пухнуть ноги, словно тонкий безупречный стан Натальи Николаевны не мог выдержать тяжести раздувшегося чрева. Лёгкая улыбка коснулась изогнутых губ, ей вспомнилось последнее письмо мужа. В нём с обычной своей бесцеремонностью Александр Сергеевич интересовался, не избавилась ли она ещё от пуза. Нарочитая грубость мужа не обижала, за этими строками сердце любящей женщины угадывало его беспокойство, страх за её здоровье и саму жизнь. Саша всегда убегал из дома, когда приходил срок разрешиться от бремени, опасался не выдержать страданий жены, памятных ещё с первых родов. Тогда он отважно пожелал присутствовать при появлении на свет первенца, но при виде мучений Таши едва не лишился рассудка. Строгая тёща зятя за такие бегства сурово осуждала, не понимали сёстры и близкие, одна Наталья не порицала, смирялась с отсутствием любимого супруга и оправдывала.