Казанский альманах 2019. Коралл - стр. 18
На шум из него выбежали перепуганные люди. Один был раздет, без шапки, другой в накинутой на плечи лёгкой шубе. Увидев, что окружены, они снова исчезли в шалаше. Из него тут же появился молодой мужчина с копьём. Нападавшие метнули на шалаш аркан. Взмахнув копьём, пастух пытался отбросить его, однако петля успела зацепиться за верхушку.
За первой петлёй полетела вторая. Несколько сюннов ухватились за арканы и с дружным криком «хай-ху!» сильным рывком сдвинули шалаш с места, потом начали валить его. Озадаченные пастухи, не зная что делать, бегали вокруг, крича и пытаясь сопротивляться, но ничего поделать не могли.
Один Аю-Мамак не растерялся. Спасаясь от летящей петли, он отпрыгнул в сторону. Стрелу, пущенную в него, сбил копьём. Во время короткой схватки он узнал среди сюннов Камаша.
– Ага, попался, Мышонок-Мамак?! – злорадно заорал тот. – В прошлый раз ты одолел меня, а теперь…
Но договорить ему не пришлось. В глазах Аю-Мамака вспыхнули ненависть и ярость. Изо рта вырвался звук, похожий на звериный рык, и копьё, единственное своё оружие, он с силой всадил в грудь врага.
Большое тело охотника Камаша качнулось назад и, не удержавшись на ногах, тяжело осело на снег. Он пытался ухватиться руками за торчавшее у него из груди копьё, но не смог и без сил рухнул на спину. По белому снегу расплылось чёрное пятно крови.
Аю-Мамак закричал от радости, но торжество его было недолгим – сзади кто-то успел накинуть на него аркан. Твёрдая, гладкая петля обвилась, как змея, и сдавила его тело.
Если не считать Камаша, сына Ярмека, набег обошёлся без крови. Пастухов взяли живыми, связали за спиной руки и увели с собой. Покосившийся шалаш сожгли, а тело Камаша вместе с убитыми собаками побросали в огонь. Скот, вяло щипавший на косогоре траву, копытами добывая её из-под тонкого пласта снега, изумлённый нежданной дикостью людей, погнали проторённой дорогой в Куксайскую долину.
На восточной окраине Куксайской долины, ближе к лесистым горам, есть плоские возвышенности. На одну из них, самую большую и высокую, сюнны натаскали хворост. Одни на лошадях привозили его из леса, другие укладывали. Так поднялась огромная гора. Рядом поставили четыре столба, укрепив их на мёрзлой земле брёвнами крест-накрест. На столбах вровень с кучей хвороста соорудили деревянный помост и приставили к нему длинную лестницу.
Сегодня состоится здесь обряд поминания погибших на войне мужчин. Оставшиеся в живых сюнны готовились встретиться с душами родственников, которые до сих пор были не погребены. Скорбные и неприкаянные души их мыкаются по миру, нуждаясь в сострадании и покое. Сегодня им принесут жертву. По этому случаю будет приготовлена обильная еда, ведь не только измученные и усталые живые, но и мёртвые, вернее, души погибших, должны до отвала насытиться едой и питьём! Их ждут полные казаны варёного мяса. Но мяса в казанах духам недостаточно. Для полного успокоения им нужна кровь, живая кровь врага! Ради чего шли они по повелению тархана на войну? Что заставило их рваться в бой, в объятия смерти? Разве не жажда крови гнала их вперёд?! Да, они хотели крови, но вместо того, чтобы напиться крови врага, пролили свою и полегли на поле боя. «Крови дайте нам, – с тоской взывают они к живым, – крови! Хотя бы одну каплю! Капля крови сделает нас бессмертными!» Они умоляли, угрожали, мучили оставшихся в живых, то и дело являясь к ним в виде оборотней, призраков, чудовищ.