Казаки в Абиссинии - стр. 33
В восемь часов обед. У меня такая пробная порция на столе, что я думаю, не съесть ли мне ее всю и отказаться от чопорного скучного обеда в столовой отеля. Великолепные щи смастерили Терешкин с Алифановым, щи из свежей капусты с помидорами и луком. Это может понять только тот, кто уехал давно из России, кто пьет вареный чай с перцем и ест, всё поливая красным стручковым перцем и соей.
Итальянский консул спрашивал у нашего консула – правда ли, что белые бородатые люди настоящие казаки, и, получив утвердительный ответ, выразил крайнее изумление, что еще не было скандалов, никого не зарезали и не ограбили. «Скандалы будут», – сказал он с уверенностью. «Посмотрим», – подумал я.
31 октября (12 ноября), пятница. С восьми утра до пяти часов дня вся команда на работе в таможне. Ящики для галет вследствие спешности приемки их в Александрии оказались не обшитыми парусиной, а главное, не подписанными, где лежат галеты (для нижних чинов) и где бисквиты (для офицеров). Двадцать больших ящиков. Каждый надо вскрыть, посмотреть, обшить холстом, обвязать веревкой и надписать. Но люди соскучились ничего не делать на пароходе и работают охотно и весело.
Кругом кипит портовая жизнь. То и дело подходят тяжело нагруженные баржи. Несколько арабов и негров в живописных лохмотьях бегают и суетятся, снося вещи на берег. Иной ящик величиной аршина четыре в кубе и весом до шестнадцати пудов. Несколько человек его едва приподнимают. И вот его взваливают на спину несчастному носильщику, на грязную рогожную подстилку, он закидывает его поперек веревкой, обматывает веревку около лба, где у него тоже грязная подушечка, и тащит, согнувши сухие волосатые ноги, эту тяжесть один. Да еще посмеивается.
Арабы на спорную и веселую работу конвоя смотрят с удивлением.
– Москов ашкер – хорош! – говорят они и смеются, скаля свои белые зубы.
Итальянский консул с опасением осведомляется каждый день у господина Пчельникова о казаках.
– Что они делают?
– Сегодня и вчера работали в таможне. Чинили ящики, перекладывали грузы.
– И царские подарки трогали? – с ужасом спрашивает консул.
– Да.
– И вы это сами видели?!
– Ну да.
– При вас это было?
– Да, при мне.
Консул волнуется и кипятится.
– Ну вот, сейчас видно, что вы молодой человек, неопытный, да разве можно это позволить – растащат!
За табльдотом я сижу против итальянского консула: он сердито ест, чавкая толстыми губами. «Бедный, бедный!» – думаю я.
1 (13) ноября, суббота. Ночью лил проливной дождь, и утром еще немного моросит. Это в Порт-Саиде редкость. После утренних занятий водил людей на прогулку по берегу моря. Собирали раковины, смотрели крабов. Назад вдали от города по берегу моря прошли с песнями. Вечером офицеры и врачи, не уехавшие в Каир, собирались в цирк. По темным улицам пробрались к палатке, собранной из грубого холста. Народа не видно, музыки не слышно. Француз, содержатель цирка, объявил, что сегодня по случаю холода представления в цирке нет. Холода! – когда мне без пальто в одном сюртуке было слишком тепло.