Кавказская слава России. Черный гусар - стр. 38
Мадатов, не торопясь, оглядел противника сверху вниз. Тот был чуть ниже и лет на пять старше. Круглое лицо налилось красным от водки, ветра и ярости.
– Не вижу на вас мундира.
– Ты еще учить меня будешь!..
Бранский снова замахнулся, но чьи-то широкие плечи закрыли Мадатова от разъяренного графа.
– Лейб-гвардии Преображенского штабс-капитан…
– Да знаю тебя, Бутков!
– И я тебя знаю, Бранский.
Особенной радости от встречи старые знакомые не испытали. Однако граф чуть успокоился, расслабился и отступил. Бутков, не глядя, завел руку за спину и сжал запястье Мадатову, потянувшемуся было к эфесу шпаги.
– У вас претензии к моему офицеру, граф?!
– Он сдернул меня с коня!
– Скачете опрометью по тротуару. Нарушаете указ, ваше сиятельство.
– Чей указ? – Лихой наездник опять попробовал вспетушиться.
– Императора…
– Какого?!
– Государства Российского, – твердо и уверенно отрубил Бутков.
– Ваш подчиненный, кажется, до сих пор уверен, что он присягал Павлу.
– Я… – Мадатов попытался было ступить вперед, но Бутков подвинулся в сторону и перекрыл ему путь.
– Прапорщик Мадатов исполняет мои приказания. В сей тяжелый и неудобный для Отечества день он следит за порядком и тишиной на улицах российской столицы. И вам, граф, как хотя и бывшему, но офицеру-преображенцу должно бы ему помогать, а не препятствовать. Что же касается Его Императорского Величества, то сегодняшним утром мы с прапорщиком, как и весь полк, присягнули государю Александру Павловичу. Однако замечу, что указов императора Павла Петровича он еще не отменял…
Размеренная речь Буткова пронизала и отрезвила графа еще пуще невского ветра. Он выдернул поводья у Мадатова и поднялся в седло. Проехал несколько шагов и оглянулся.
– Лейб-гвардии… – Далее ветер донес выражения совершенно не уставные.
Мадатов кинулся было следом, но Бутков сгреб его в охапку и почти понес, потащил вдоль канавки. Прапорщик пробовал отбиваться, но руки старшего офицера держали его лучше стальных цепей.
Так, в обнимку, оба преображенца добежали до Миллионной, пробрались к дому, где размещался первый батальон полка, тот самый, что нес караульную службу в Зимнем. Прошли мимо часового и поднялись на первый этаж. Собственно, все осмысленные действия совершал штабс-капитан Бутков, прапорщик же, побарахтавшись поначалу и сообразив неравенство сил, мрачно подчинился почти неизбежному.
Бутков впихнул Мадатова в свою комнату, посадил на кровать и отскочил к двери.
– Хочешь – ударь, хочешь – убей. Но для начала, прошу тебя, выслушай!
Валериан подумал пару секунд, отпустил шпагу и опустился на одеяло.