Кавказская слава России. Черный гусар - стр. 27
– Р-раз!.. – крикнул Сивков.
Пять ног поднялись над полом и застыли почти без движения. Сивков отскочил в сторону, припал к полу, словно огромный пес.
– Носок!.. Носок тянем!..
Еще один унтер поспешил на помощь капралу. Вдвоем они стали вытягивать носки, одновременно продавливая колени вниз. Рядовые морщились, но терпели.
– Ах, ты!.. – выругался Сивков, дергая самого себя за правую бакенбарду. – Хлопотьев! Почему нога? Четверо тянутся, а у тебя висит?
– Я… – Щекастый Хлопотьев бледнел и поднимался на цыпочки.
– Куда пятку? – орал Сивков. – Пятку от пола не отрывай, деревня! Ногу, ногу выше!.. Давай, Харлампиев, помоги!
Оба унтер-офицера схватили несчастного Хлопотьева – один под колено, другой под пятку – и принялись тянуть вверх. Вдруг что-то треснуло. Сивков отскочил, Харлампиев сел тут же на пол.
Мадатов рванулся было вскочить, но его прижал обернувшийся костюмер.
– Куда, ваше благородие, еще не застыло! Сейчас господин поручик во всем разберутся…
В сенях уже в самом деле стоял огромный Бутков. При нем всем сделалось много тесней, но спокойнее.
– Что, Сивков?! Испортил царево имущество? Сломал Хлопотьева?
Сивков вытянулся, но косился одним глазом на неразумного новобранца.
– Что молчишь, унтер?
– Никак нет, ваше благородие, цела нога.
– Что же тогда?
– Воздух он испортил со страху, – проговорил, поднимаясь, Харлампиев.
Бутков потянул обеими ноздрями и поморщился.
– Здешнего воздуха уже ничем не испортишь. Никакой капустой, никакой кашей.
Державшийся чуть поодаль барабанщик вдруг шевельнул палочками, пробив мелкую и короткую дробь.
– Где тревога, Омельченко? – обернулся к нему Бутков. – Что народ будоражишь?
– Так что, ваше благородие, в самом деле тревога, – доложил Омельченко, бросив руки вдоль бедер. – Лопнуло.
Сивков кинулся к Хлопотьеву, развернул его спиной, и офицеры в самом деле увидел, что непонятный треск издало лопнувшее сукно солдатских штанов.
– Ногу! – рявкнул поручик.
И затурканный вовсе солдат немедленно вытянул икру почти параллельно полу.
– Вот тебе, Сивков, и учение! Быстро тащи его в швальню. Пусть как хотят изворачиваются, но через полчаса он мне нужен в строю целым и по форме одетым.
– Ох, кто-то у меня сегодня красным умоется! – обещал невидимому врагу капрал Сивков, толкая перед собой Хлопотьева к выходу.
Бутков собрался уже уходить, но увидел сидящего у стены Мадатова и подошел к прапорщику.
– Сохнете? – осведомился он, ухмыляясь. – А я вот с вечера позаботился. Ночь, правда, просидел в полудреме, голову старался держать. Зато с утра никаких огорчений.
Он поставил ногу на скамью рядом с Мадатовым, подтянул сапог за ушки. Голова его в белом парике с гигантскими буклями, с косой, навернутой на железную проволоку, казалась несоразмерно огромной в сравнении даже с широченными плечами, обтянутыми зеленым кафтаном.