Кавказская слава России. Черный гусар - стр. 17
– И мы поняли, что нам больше не удержаться. Этот великий скопец, Ахта-хан, – Джимшид произнес кличку будто бы сплюнул, – правильно выбрал время. Ибрагим-хан бежал к тестю – аварскому хану. Я попытался увести своих людей в Грузию. Нас нагнали на половине дороги. Моя дружина могла бы ускакать в горы, под нами были славные кони, но рядом шли и пешие, и женщины с детьми, и просто крестьянские семьи. Кто мужчина, тот принимает бой – сказал я. И мы повернулись к персам…
– А мальчик? – почти выкрикнул Лазарев. – Он тоже остался с вами?
Джимшид устало кивнул.
– Но ему повезло. Два десятка моих людей все-таки вырвались, и он был среди уцелевших… Мы заняли самое узкое место в ущелье и дрались, чтобы женщины и крестьяне смогли подняться по узкой тропинке… Я оглянулся в очередной раз и понял, что люди уже ушли. Крикнул воинам, тем, что еще остались в живых, что можно подумать и о себе. Но тут меня ударили в голову, и я рухнул вместе с конем…
Джимшид опомнился, когда кто-то пнул его сапогом в бок. Он застонал от резкой, неожиданной боли и тут же пожалел, что не смог удержаться.
– Этот живой! – крикнули рядом. – Саддык-хан! Их начальник жив! Тот, за кем мы так бешено скакали с рассвета…
Сильные руки поставили Джимшида на ноги, повернув его против света. Ему слепили глаза острые лучи полуденного солнца, ему мешала видеть кровь, стекающая из раны на лбу.
Кто-то скомандовал, и мелика потащили в сторону, подняли в воздух и опустили в седло. Лицом к хвосту лошади. Джимшид принял позор без слов; он чувствовал свою слабость, понимал, что от малейшего движения свалится под копыта. Он думал, успели ли пешие забраться достаточно высоко, смог ли кто-либо из его людей вырваться из-под сабель всадников Ага-Мохаммеда, что случилось с Ростомом…
Ему связали руки за спиной и начали сводить ноги.
– Переверните его! – прорычал голос, умеющий отдавать приказания.
Снова несколько рук вцепились в мелика, опять подняли его над седлом и посадили уже лицом к гриве. Кто-то с силой провел несколько раз по лицу тряпкой, отдирая засохшую кровь. Шахназаров открыл глаза.
Воин в блестящем панцире и чешуйчатом шлеме подъехал к нему вплотную.
– Ты хорошо бился, мелик. Мы повезем тебя с честью, как храброго воина. Шах велел доставить тебя. Унижать – такого приказа не было… Но – скажу честно – лучше бы тебе умереть прямо в этом ущелье…
Джимшид невольно вздрогнул и оглянулся. Насколько он мог видеть, повсюду лежали тела воинов: армяне, татары, персы. Спешившиеся победители снимали хорошие доспехи, забирали дорогое оружие, приканчивали тех, кто еще шевелился.