Катись, бывший! - стр. 20

А в массе — мрак и безнадега.

— Ань?

— М-м? — поворачиваюсь к Олегу и ловлю беспокойство, смешанное с сочувствием в изумрудном взгляде.

— Ты любишь Лазаря?

На этот вопрос я предпочитаю не отвечать.

10. Глава 10. Женя

— Евгений Александрович, можно?

— Нет! — рявкаю на голос секретарши Мариночки, которая выглядывает из-за двери.

Игнорируя мой ответ, юркая рыжая тень ныряет в кабинет. Закатываю глаза и с отчаянным стоном обмякаю в кресле.

Когда вернется Олег?

За неполную рабочую неделю тысячу раз пожалел, что настоял на отпуске друга. Толком не въехал, а уже раздавлен кипой свалившихся задач.

То, что личная жизнь уверенно катится в задницу, старательно не думаю. После нашей жаркой встречи Аня не пускает меня на порог.

«У Кирюши режим, Лазарев. Разуй глаза и ознакомься с графиком у тебя на почте».

Сучка! А ведь обещала, что не станет препятствовать нашему общению.

«Воскресения твои. Выделишь на сына время в рабочие дни — милости прошу. Но перестраивать отлаженную жизнь Кирилла под твои ночные появления не собираюсь».

Нет, а я что сделаю? Будто сам кайфую, что живу на работе.

Еще общается, главное, через дверь. Дебилизм.

Словно мы чужие друг другу.

Мозг выклевывает, стерва!

— Я на секундочку, — отрезает Мариночка и возвращается меня в реальность.

Сузив лисьи глазки, она одергивает юбку выше колена и поправляет выбившиеся из хвоста кудри. Решительный взор скользит по экрану планшета в обманчиво нежном розовом чехольчике.

Мариночка — слишком ласковое имя для девицы с бульдожьей хваткой.

— Вы отменили все встречи на сегодня, но я пришла уточнить…

— Мари-и-ин, — скриплю зубами, глотая нарастающую ярость. — Если я отменил, значит, отменил. Что непонятного?

Недовольно поджимает губы, поправляет тонкую оправу очков. Напоминает злобную учительницу по математике. От этого сравнения возмущение внутри меня нарастает пуще прежнего.

«Достали, воспитатели».

— Воробьев, — шипит злобная гарпия. — Он непонятен, Евгений Александрович.

— А чем Воробьев отличается от остальных? — зеваю и потягиваюсь, игнорирую испепеляющий взгляд.

Злорадно ухмыляюсь

«Смотри, Воробьев. Я тоже умею отбирать что-то дорогое. Тебе же дорого твое время?»

— Благотворительный вечер фонда «Жизнь детям» будет через месяц. А у нас там, Евгений Александрович, конь не валялся.

С сомнением вглядываюсь в высокомерные черты.

Кто здесь начальник?

Ищу признаки фальши или злой шутки, но ничего не нахожу. Мариночка говорит серьезно. До мероприятия месяц. А Шершнев, похоже, впервые на моей памяти упустил важный вечер.

— Сергей Юрьевич в приемной и готов к встрече, — намеренно громко говорит Мариночка и злобно скалится. — Пригласить?