Катись, бывший! - стр. 19

Голос Лены звучал так самоуверенно.

И я поклялась молчать.

— Мне лучше знать, — отвечаю безапелляционно и выхожу из комнаты. — Ты не веришь воробушку?

Он с опаской косится на мои руки.

— Верю, — нервно сглатывает.

— Вот и чудесно. Депрессировать перестал?

— Ну-у…

— Антилопа гну! Вытащи копыта из того места, которым ты протираешь фаянсового друга в тайной комнате, и принимайся за уборку. Ужас! Насвинячил, будто татаро-монгольское иго принимал в гостях.

Олег безропотно семенит в сторону ванной комнаты. Где-то в ящиках точно завалялась парочка моющих средств. Если робот-пылесос пережил буйство недобитых комплексов, тогда все станет еще проще.

Вызвать бы клининг, но…

Руки ему на что?

Наказание равняется совершенному преступлению. Нагадил — собирай.

— Окно придется новое вставлять, — кричу, глядя на остатки стекла и валяющуюся ножку от стула на полу.

Из ванной комнаты сквозь шум воды доносится бухтение:

— Позвонил ремонтникам.

— А сам?

— Ань, я же не спец. Деньги есть — оплачу.

— Деньги, дорогой, такими истериками ты просрешь очень быстро. А вот умение вкрутить лампочку или починить последствия собственной дури важно для комфортного проживания.

— Блин, лучше бы я на кухню не заходил…

Хочется пнуть Олега, но сдерживаюсь. Просто зависаю.

Произошедшее ранее ударяет молотком по затылку и погружает в чертов транс. Кадры с пикантными подробностями проносятся в голове, как пересмотренный до дыр любимый фильм на перемотке.

На них накладываются другие. Из прошлого.

Лазарев — основное действующее лицо. Чувствую его дыхание на коже и мягкость бархатной повязки на плотно сомкнутых веках. Руки оттягивают тяжелые наручники, ледяной металл пробирает до костей.

Жарко. Холодно. Снова жарко.

Сочетание двух несочетаемых ощущений доводит до ручки, и с губ срывается стон. Тянет обратно на кухню. В подробностях разобрать каждую сцену. Дотронуться до чашки, которой касался Лазарев.

— Тебе плохо?

Да еб вашу мать.

— Мне шикарно, — цыкаю на Олега, который стоит наперевес с паровой шваброй. — А где робот-пылесос?

— Пал смертью храбрых, — с пафосом заявляет он. — Погиб во имя справедливости, добра и моей поехавшей психики.

— Звезду ему. Срочно.

— Я похороню бедолагу на ближайшей помойке с почестями. Обеспечу отдельный мусорный пакет.

— Швабра-то как выжила?

Хмыкает и трясет половым атрибутом.

— Просто не знал, что она у нас есть.

— А-а-а.

Рассеянно киваю, затем поворачиваю голову и смотрю на игру солнечных зайчиков. Они забавно отражаются на острых гранях разбитого стекла. Зрелище красивое, но печальное. Как напоминание, что сахарно в отношениях только короткие периоды.