Катись, бывший! - стр. 17

Плевать и на джинсы, и на новые, и на все остальное. Вот на сжимающиеся зубы — нет.

Кто акцентируется на таких мелочах?

Особенно когда рука победоносно забирается под ширинку. Как по навигатору скользит четко под шов белья. Касается кожи, наслаждается ее гладкостью. При мысли, что все это принадлежит мне — дурею и превращаюсь в подтекающий пирожок. С вишневым повидлом, которым бы я обмазал Аню и вылизал.

Всю.

— Вы здесь еще потрахайтесь!

Голос Олега раздается из ниоткуда. Как ледяной ливень, окативший раскаленный металл.

Он с шипением зависает в воздухе. Дезориентирует, выбивает почву из-под земли.

Лицо обжигает пощечина. Осоловело моргаю и прихожу в себя. Фокусируюсь на растрепанной Ане, которая трясет рукой. Нелепая и такая красивая с пылающими от возбуждения щеками. Ее грудь тяжело вздымается, в глазах сияет жадный блеск, а из-под распахнутой ширинки выглядывает черное кружево.

Вопреки происходящему в душе потягивается довольный кот.

«Это я с ней сделал».

Идиот.

— Если облизнешься, Лазарь, клянусь, закопаю.

Олег шмыгает забитым носом и растирает предплечья.

Ничего более отрезвляющего эта скотина, посмевшая называться нашим другом, сделать не могла. Мы синхронно, словно дрессированные тюлени, буравим знакомые татуировки на синих полосках вен.

— Воробушек, наверху осталось что-то из женских вещей, — цыкает недовольно. — Определитесь, кто дежурит с ополоумевшим другом, а кто вместо меня поедет к Лене. Дел до хуя. Займетесь сексом потом. Не на моей кухне.

Проходит мимо к кувшину с водой и жадно пьет из него. Выглядит вполне нормально. Только ведет себя как мудак.

— Еще раз меня тронешь — кости у травматолога пересчитаешь, — воспользовавшись паузой, рычит на ухо Аня.

— Трону, воробушек. Так трону, что голос потеряешь на полгода, — мурлычу в разъяренное лицо. — Не сомневайся.

9. Глава 9. Аня

«Твоя киска в зоне риска…»

Кто-то должен запретить русский рэп или оставить его чисто для пыток над заключенными.

Его невозможно слушать без двух литров водки вкупе с черепно-мозговой травмой. Такая дрянь, что тянет завыть и разбить к хренам умную колонку Марусю.

— Выруби это дерьмо!

Чертыхаюсь и с трудом застегиваю Ленину кожаную юбку на бедрах.

Кому-то пора на диету…

Не мне, конечно, а жене Олега.

Тощая глиста в скафандре. Она жива, потому что мой друг — идиот и я слишком добрая. Еще очень люблю деньги, которые Лена заплатила мне за оформление их дома. И нянька с нее неплохая. Иначе убила бы. Даже глазом не моргнула.

— А что случилось? — в дверях появляется агнец божий с огромными от мнимого удивления глазами. — Тебе не нравится музыка?