Катерина - стр. 15
«С Рождеством!
Хотел сделать тебе подарок до отъезда.
Думаю, тебе понравится».
Книга была старой и потрепанной, в твердом переплете, с голубенькой суперобложкой и крупными черными буквами заголовка спереди:
Генри Миллер
Тропик Рака
Я поставил на пол сумку, сбросил ботинки, лег на койку, взял книгу и открыл ее.
И с первого же предложения
«Я живу на вилле Боргезе»[2].
С первого абзаца
«Кругом – ни соринки, все стулья на местах. Мы здесь одни, и мы – мертвецы».
С первой страницы
«Вчера вечером Борис обнаружил вшей. Пришлось побрить ему подмышки, но даже после этого чесотка не прекратилась. Как это можно так завшиветь в таком чистом месте? Но не суть. Без этих вшей мы не сошлись бы с Борисом так коротко».
Меня проняло.
«Борис только что изложил мне свою точку зрения… Нас ждут неслыханные потрясения, неслыханные убийства, неслыханное отчаяние. – Ни малейшего улучшения погоды нигде не предвидится. Рак времени продолжает разъедать нас. Все наши герои или уже прикончили себя, или занимаются этим сейчас. Следовательно, настоящий герой – это вовсе не Время, это Отсутствие времени. Нам надо идти в ногу, равняя шаг, по дороге в тюрьму смерти. Побег невозможен. Погода не переменится».
Я не верил своим глазам: что я читаю. Что говорил Генри Миллер и как он это говорил.
«Это уже моя вторая осень в Париже. Я никогда не мог понять, зачем меня сюда принесло.
У меня ни работы, ни сбережений, ни надежд. Я – счастливейший человек в мире. Год назад, даже полгода, я думал, что я писатель. Сейчас я об этом уже не думаю, просто я есть. Все, что было связано с литературой, отвалилось от меня. Слава Богу, писать книг больше не надо».
Будто лампочка включилась, лампочка у меня в мозгу, лампочка у меня в сердце, лампочка в моей душе.
«В таком случае как же рассматривать это произведение? Это не книга. Это – клевета, издевательство, пасквиль. Это не книга в привычном смысле слова. Нет! Это затяжное оскорбление, плевок в морду Искусству, пинок под зад Богу, Человеку, Судьбе, Времени, Любви, Красоте… всему чему хотите».
Я улыбался и перечитывал эту страницу еще раз, и еще, и еще. Она смешила меня, шокировала, говорила со мной. Просто и прямо. Без претензий. Без брехни. Если почти все писатели пытались впечатлить своими мозгами, своим умением, своей виртуозностью, Генри Миллер этого не делал. Казалось, что он говорит, говорит со мной, сидит у меня внутри и рассказывает обо всем, что я всегда хотел услышать, но никогда не удавалось прежде. За свою жизнь я прочитал столько книг, но не представлял, что мог бы написать такую. Писатели всегда были умнее меня, одареннее, учились в школах получше, больше путешествовали, имели больше опыта, больше видели, пережили и совершили. Они владели каким-то волшебством, которого не было у меня. Они творили со словами такое, что я бы никогда не смог. Сидели и работали изо дня в день, изо дня в день рассказывали истории, каких я не смог бы рассказать. Они были тем, чем я не был. Были писателями. Загадочными и талантливыми и образованными и выше меня. А я был говном. Уродом и вандалом с дерьмовыми отметками, которому лишь бы бухать и нюхать кокаин. Я вообще не верил, что мог бы стать одним из них.