Карт-Бланш для Синей Бороды - стр. 57
– Ему всего-то чуть больше тридцати. И он очень богат, не забывай об этом.
– Богат! – Констанца разразилась слезами. – Кому какое дело до его богатств! Он колдун или убийца! Все его жёны умирают! Я не хочу умирать! Не хочу-у!
Матушка всплеснула руками и посмотрела на меня, прося помощи.
– Так он тебя замуж и не звал, – сказала я спокойно, и истерика Констанцы испарилась как по волшебству.
Сестра приподнялась на диванчике, и тряпка-компресс свалилась ей на грудь. Я убрала тряпку, а матушка поднесла полотенце, но Констанца только отмахнулась.
– Граф прислал письмо, – сказала она, глядя на меня во все глаза.
– И что? Разве он в нем просил твоей руки?
– Но он сказал, что приедет завтра с визитом…
– И что? – я встала и задернула шторы, потому что из-за забора в окно заглядывали настырные мальчишки. – Пусть приезжает, если ему хочется. Мне кажется, он поступил благородно, предупредив, что хочет к нам заехать. Хотя бы я успею начистить подсвечники – они все в нагаре.
– И ковры надо почистить снегом – деловито вмешалась матушка. – Анна, а ты отполируй дверную ручку, она совсем потускнела.
– Да, мама, – сказала Анна, хлопая ресницами.
Что касается Констанцы, она смотрела на нас с таким изумлением, будто мы все разом сошли с ума.
– Конечно же, граф де Конмор хочет жениться на мне, – сказала она, – он признал меня первой красавицей и приезжает завтра.
– По-моему, мы слишком торопимся, решив всё за графа, – сказала я. – Никто не знает, зачем он едет к нам.
– Но, Бланш… – начала Констанца.
– Она правильно говорит, – поддержала меня матушка. – Лучше бы тебе успокоиться, Констанца. Своими воплями ты только даешь повод для сплетен. В любом случае, я никогда не отдам тебя замуж против твоей воли, и ты это прекрасно знаешь.
В этом я немного сомневалась, но предпочла промолчать.
Констанца села на диванчике, расправляя юбку и хмуря золотистые брови:
– Но все говорят, что он решил жениться на мне… – сказала она неуверенно.
– Кто говорит? Леди Сплеторе? – матушка выжала тряпку и протерла Констанце лицо. – Или леди Медоус? Две старые язвы – это не «все».
– Мама! Разве так говорят?! – воскликнула Анна, и мы покатились со смеху.
Даже Констанца засмеялась.
– Вот и хорошо, что все успокоились, – подытожила я. – Теперь приступайте к уборке, а я побежала обратно в лавку, иначе господин Маффино меня рассчитает. Подсвечники можете оставить мне.
Я послала сестрам воздушный поцелуй, и матушка отправилась вместе со мной, чтобы запереть калитку после того, как я выйду на улицу.
Но едва мы переступили порог, и сестры не могли нас слышать, матушка остановила меня: