Карнивора - стр. 55

– Это чудовищно, – согласилась она наконец совершенно спокойно, и Марика выдохнула – значит, мама угадала, что она задумала. В последнее время между ними установилось особое взаимопонимание – не говоря ничего напрямую, они узнавали мысли и чувства друг друга, и, казалось, чем сильнее скрывал правду один, тем яснее она была для второго. Так Марика поняла, например, что письмо из Кастинии расстроило маму не только из-за нее, что в нем было что-то личное, о чем та не хотела говорить. И эта недосказанность неожиданно сближала их сильнее, чем любые разговоры.

– Иди сюда, – позвала Дора. – Я попробую это как-то исправить.

– Но зачем?.. – не унималась Лагит – и тогда Марика тихо и твердо сказала:

– Раз в Кастинию не берут девочек – я стану мальчиком.

– И ты думаешь, что коротких волос для этого достаточно? – голос Кейзы хлестнул, как крапива, через которую до того Марика пробивалась по заросшей тропинке.

Она пришла попрощаться, но и бабушка тут же вытянула все подробности их с мамой плана, и под ударами ее резких вопросов стройная и логичная история превращалась в сонм неразрешимых проблем. Они сидели на крыльце – старая ведьма и девочка-подросток. Солнце почти спряталось за макушками елей, и вечерний холод выполз из-за стволов, оседая на свежей траве сыростью.

– Конечно, этого недостаточно, – покачала головой Марика. – Но что я теряю?

Кейза нахмурилась.

– Что ты теряешь?

– Ничего. Самое страшное, что они могут сделать – вышвырнуть меня оттуда. Значит, хуже уже не будет, – Марика улыбнулась, и в этой озорной, и впрямь почти мальчишеской улыбке Кейза ясно увидела безрассудство юности – то самое, что увело у нее сестру, а позже – племянницу.

Но Марика не сбегала – она пришла попрощаться. Поэтому Кейза положила свою тяжелую, костлявую руку на спину девочки и сказала:

– Ты – Волк. А Волка нельзя вышвырнуть, это уж точно.

Марика кивнула. Встала, наклонилась и поцеловала жесткие, седые волосы бабушки.

– Прощай, кизи.

– Прощай, Моар.

Марика сорвалась с места и побежала прочь, а солнце мигнуло в последний раз, и сумрак окутал поляну, хижину на ней и Лес вокруг.

Далеко в Лесу ветви деревьев беспокойно зашуршали, тронутые мягким касанием ночного ветра. Но их никто не услышал. Их больше некому было слышать.

Потому что Волк и Лис покинули Лес.

Мир все-таки оказался необъятным. Чем дальше дорога уводила от дома, тем больше встречалось городов и деревень, полей и лесов, и тем сильнее раздвигались границы известного не только вдоль пути, но и во все стороны, открывая несчетное количество иных путей и возможностей. И взъерошенный подросток, что шел рядом с молодой ведьмой, жадно смотрел вокруг, рискуя свернуть себе шею в каждом городе и быть растоптанным на каждой переправе.