Карл Юнг. В поисках себя - стр. 8
Каждую неделю он беседовал с духом своей первой жены, к большому огорчению своей второй супруги, Августы, матери Эмили. Августа и сама обладала даром прорицания, который получила в возрасте 20 лет, после 36-часовой каталептической комы. Она раскладывала карты и тоже общалась с душами усопших. Она передала этот дар дочери Эмили, которая посвятила всю свою жизнь описанию диалогов с умершими и вещих снов. У другого сына Самюэля и Августы, Рудольфа, было 15 детей, из которых две дочери, Луиза и Элен, тоже были медиумами; от них Юнг подростком и узнал о спиритизме. У дедушки Юнга по материнской линии, Самюэля, в общем было 13 детей, из которых шестеро стали пасторами. Восемь мужчин в семье Юнга, его дяди, были пасторами – шестеро со стороны матери и двое со стороны отца.
Оглядываясь на такую родословную, можно понять, почему медицина, религия и паранормальные феномены, столпы семейной «кармы» Юнга, и стали тремя сферами, которые он исследовал всю свою жизнь, стараясь как можно дальше зайти в понимании и осознании их.
Одинокое детство рядом с природой
Рожденный в 1875 году и выросший в деревне, в небольшой пресвитерии XVIII века, Карл Густав оставался единственным ребенком, пока на свет не появилась его сестра Гертруда в 1884-м. Он описывает себя как одинокого мальчика, предпочитающего компанию камней, деревьев и животных компании людей. Свидетельство подтверждает этот факт. Альбер Оэри был одним из его немногих друзей детства, оставаясь рядом со школьной скамьи до университета. Он говорил об одном старинном воспоминании:
«Мы были совсем маленькими. Мои родители приходили к его. Наши отцы были старыми школьными друзьями и хотели, чтобы их сыновья играли вместе. Но ничего не получилось. Карл сидел в середине комнаты, играл в кегли и не обращал на меня ни малейшего внимания. Как так вышло, что 55 лет спустя я все еще помню это? Может быть, потому что я никогда не встречал такого асоциального монстра!» [2].
На закате жизни Юнг вспоминает, что всегда избегал компании других детей, чувствуя, что они «отчуждали меня от самого себя» или «заставляли меня быть тем, кем я не был» [3]. Напротив, Карл Густав чувствует себя собой, ощущает безмятежность, когда прогуливается в саду, полях или лесах: «Природа казалась мне полной чудес, в которые хотелось погрузиться. Каждый камень, каждое растение, все казалось живым и неописуемым» [4]. Красота и гармония мира успокаивают его. Он разговаривает со стихиями. В течение многих лет его любимой забавой было поддержание огня горящим в трещине старой стены. Никто другой не имел права питать этот огонь и созерцать его. Еще он садился на большой камень, покрытый наполовину травой, и проводил долгое время, пытаясь говорить с ним, задаваясь вопросом: «Являюсь ли я тем, кто сидит на камне, или я – камень, на котором он сидит?» [5]. Когда он пойдет в школу и после – в коллеж в Базеле, Карл Густав не будет больше таким одиноким, без труда будет социализироваться с другими детьми и подростками. Он станет в каком-то смысле даже лидером группы, умея привлечь внимание товарищей своими ранними философскими рассуждениями и красноречием.