Карл Юнг. В поисках себя - стр. 10
Отказ от религии
С детства Юнгу было не по себе от вездесущности религии в его семье. Его пугали стишки, которые рассказывали о «маленьком Иисусе, защищающем от злого дьявола». Его злили теологические дискуссии между его отцом и дядями («мужчинами в черном»), которые считали, что они обладают истиной. Ему искренне скучно на религиозных службах, и он ненавидит ходить в церковь (кроме Рождества). Его опыт первого причастия навсегда разрывает связь с религией его родителей:
«Не было ничего, кроме пустоты; хуже того, это была потеря. Я знал, что никогда больше не смогу участвовать в такой церемонии. Для меня это было не религией, а отсутствием Бога. Церковь стала местом, в которое я не должен был никогда возвращаться. Там для меня жизни не было. Там была смерть» [8].
Все же это отвращение к религии не означало для него потерю веры или отвержения Бога. Напротив, он чувствовал, что мир и жизнь богаты тайнами. Идея невыразимого Бога, придающего смысл космосу, отзывается в нем куда сильнее, чем все религиозные деятели и христианские догмы. Он чувствует вибрацию божественного во всех элементах природы и порой молится этому загадочному Богу, которого можно узнать и испытать в благодати. Взрослея, он часто спорит с отцом:
«“И что же! – говорил он. – Ты думаешь лишь о том, чтобы мыслить. Не нужно думать, нужно верить”. И я думал: “Нет, нужно испытывать и познавать”. ‹…› Лишь через несколько лет я понял, что мой несчастный отец запрещал себе мыслить, потому что был полон разрывающих его сомнений. Он страшился самого себя, поэтому настаивал на слепой вере, которой нужно было достичь отчаянными усилиями и разрывом со всем своим существом» [9].
Открытие философии примерно в 17 лет помогло Юнгу окончательно освободиться от болезненных оков религии. Его потрясли идеи Шопенгауэра, а еще больше – идеи Канта. Эта философская эволюция «…в конечном итоге перевернула мое отношение к миру и к жизни: если раньше я был скромным, нервным, подозревающим, бледным, худым и, очевидно, нездоровым, то теперь я ощутил сильнейший аппетит ко всем точкам зрения. Я знал, чего мне хотелось, и получил это» [10]. Его друг Альбер Оэри свидетельствовал об этой метаморфозе: «Карл – по прозвищу “Бочонок”, как называли его старые школьные товарищи и собутыльники, – стал жизнерадостным членом студенческого клуба “Зофингия” и был всегда готов к бунту “лиги добродетели”» [11].
Рождение влечения к медицине
В конце своей учебы в коллеже Карл Густав должен был принять решение относительно своего профессионального будущего. У него было три увлечения: естественные науки, история античных религий и философия. Он только что со страстью открыл для себя Вольтера и Ницше, которые убеждали его в разрыве с христианством. «Так говорил Заратустра» поразил его так же глубоко, как «Фауст» Гёте. Годами позже он напишет психологический комментарий в 12 томах [12]! Но он сомневался, стоило ли заняться вплотную интеллектуальными исследованиями, потому что любил контакт с материей, с фактами. Сравнительная история религий привлекает его настолько же сильно, как и античные цивилизации, особенно египетская и вавилонская. Он лелеет идею стать археологом. Но также у него есть живой интерес к естественным наукам: зоологии, палеонтологии, геологии. Неспособный принять решение, Юнг вдруг думает о том, что мог бы стать врачом, как его дедушка со стороны отца. Единственное препятствие: медицинское образование долгое и дорогостоящее и семья не сможет помочь оплатить его. Наконец препятствие преодолено: его отец помогает ему подать на стипендию, и Юнг получает одобрение в Университете Базеля.