Размер шрифта
-
+

Карие вишни - стр. 2

Казалось, избранная лира
Должна служить неугомонно,
Как солнце, как морской прибой.
Но нет! Его избран́ ный голос,
Блеснувши дерзостно над миром,
В дверях окликнул Симеона[2]
И вышел смертною тропой…
Вселенная о том дивится:
Не стало писаря в божнице!
Стихов неначатых страницы,
Подобно в небе облакам,
Столпились!
Самолёта росчерк
Застыл меж ними, как строка:
«Се днесь Урании[3]пята —
Венеция и остров Мёртвых»[4].

Век Бродского

О, сколько света дают ночами

сливающиеся с темнотой чернила!

И. Бродский «Римские элегии»

Доброжелатель:

– Бойтесь Иосифа Бродского!
Его криптогенный разум
Гордиев узел плотский
рубит стихом-Александром.
Ахматова (слышали новость?)
берёт его на поруки.
Анна Андреевна, Бродский —
окололитературный трутень!
Его писанина – мо́рок.
Он жерновами двустрочий
Музы ветреный росчерк
сжимает до боли в точку!

Анна Ахматова:

– Если не чувствовать боли,
кто через век поверит,
что жили не только моли
в складках сгнивших материй…

Читая книжицу Н. Рубцова «Подорожники»

Ах, как пахнут его подорожники!
За страницей листая страницу,
Я листаю цветущие донники
Хоботком, как пчела-медуница.
Горьковатый в речах и помыслиях,
Неприметный парнишка фартовый
Про Николины[5]выплакал выселки
Сладкозвучным Орфеевым словом.
Я пишу эти строки в Испании.
Солнце жарит, как то́ро[6]полуденный,
А вокруг в придорожной окалине
Медоносят рубцовские улья!..
Я бежал, я надеялся: тысячи
Километров, скитания дальние
Припорошат Николины выселки
И окольные зовы астральные.
Нет! Не вышло – далече от Родины
Встрепенулся во мне укоризной
Звон малиновой церкви Николиной
На заснеженных хол́ мах Отчизны.

День рождения Владимира Высоцкого

Нынче на Ваганьково праздник. И, хотя ваганьковский погост – не место для празднеств и увеселений народных, как не веселиться, если душа у косточек Володиных присесть желает да участливо поделиться с соседкой по мёрзлой скамеечке: «Вот оно как. Грешный человек, а потрогать хочется как ангела!..»

Владимир Высоцкий,
                                 вы живы,
                                               нет ли?
В ваше обилие слов
Я погружаю ловчие сети…
Знаю, чудесный лов
Ждёт меня на углу Каретного,
В во́лнах пяти морей!
Скоро ль, нет ли
Под жёлтым светом
Крашенных в ночь фонарей
Муза (подружка досель чужая),
Не поднимая глаз,
Тихо шепнёт мне: «Мсье, подайте
Нищенке пару фраз.
Мой прежний хозяин
                                 играл на гитаре,
Я молода была…
Смерть разлучила нас.
Бога ради, пишите!..
                                 Я голодна».

Артём Бернгардт

Родился в 1984 г. в городе Барнауле Алтайского края. В 2010 г. переехал в Санкт-Петербург. Стихотворения стали рождаться из привычки вести дневники и записи. В какой-то момент стало интересно выстраивать слова определённым образом, вкладывать в них некий смысл, затем появилась отдельная тетрадь, в которую стал записывать уже только стихотворения, затем вторая, третья… Сначала стихи писались с первой попытки: без права на ошибку, без черновиков, без исправлений – ручкой на бумаге. Постепенно стало просыпаться желание сделать их более эстетичными. Выпущены три сборника: «Море Моих Стихий» (стихи 2013–2016 гг.), «Номер тридцать шесть» (стихи 2021 г.), «Одиночество и Смерть» (стихи 2004–2005 гг.)

Страница 2