Карфаген должен быть разрушен - стр. 34

и коротких хитонах, – иллирийцы, явившиеся на переговоры о выкупе взятых в плен сыновей царя Генфия. А эти четверо в широких хитонах, с гордо закинутыми головами, – после еврейских повстанцев, приглашенные в Рим.

Из курии вышли двое, судя по одежде, эллины. Первый, не дойдя до грекостасиса, обратился к своему спутнику, юноше лет двадцати:

– И как тебе показалось, Диэй?

– Прекрасно, Пифодор, – отозвался юноша. – Ты говорил веско и убедительно. В голосе консула, когда он представлял тебя курии, прозвучали сочувственные нотки. Мне кажется, можно рассчитывать на успех.

– Я тоже так думаю, – подхватил Пифодор. – Пираты, захватывая пленников, отпускают их за выкуп. Мы признали вину увезенных, – такого выкупа и ожидали ромеи…

Сквозь толпу послов пробирался человек, издали приветственно размахивая рукой.

– Да это же Полибий! – воскликнул Пифодор. – Диэй! Это наш Полибий!

Они по очереди обнялись.

– Вот так встреча! – выдохнул Пифодор. – Только сейчас в сенате я взывал, моля о милосердии к страдальцам, поселенным неведомо где. А ты разгуливаешь по Риму, пострижен, благоухаешь, как лавка парфюмера.

– Скорее, как цирюльня, – вставил Полибий. – Четыре раза в месяц я хожу туда за новостями, узнаю, что делается в Риме и в мире, и не просто из любознательности. Придя к цирюльнику впервые, я получил от него письмо Телекла, а сегодня от него же узнал о вашем посольстве.

– От цирюльника… – протянул Пифодор.

– Конечно, – улыбнулся Полибий, – от человека, который в таких случаях незаменим. У него даже не спрашивай, сам скажет.

И продолжил нарочито серьезно и возвышенно:

– Я бы поставил ему памятник. Право, он того заслужил. С белым лоскутом на плече. В правой руке ножницы. Рот полуоткрыт.

– А где мой земляк Телекл? – спросил Пифодор.

– Телекл далеко. Но мы переписываемся. А как его Критолай?

– Критолая я вижу каждый месяц, – быстро заговорил Пифодор. – Я же назначен его опекуном. Он здоров, и денежные его дела в полном порядке…

– Я встречаю его гораздо чаще, – вмешался Диэй, – в восточной гавани. Он там все время… Встречает корабли, идущие с запада. Все ждет отца…

– Бедный мальчик, – проговорил Полибий, – ведь, кроме отца, у него никого нет. Матери он и не помнит, она умерла, когда он был еще младенцем…

– Расскажи лучше о себе, – перебил Пифодор.

– О себе? Живу в доме Эмилия Павла, брошенном им после смерти двух сыновей. Разбираю свитки.

– Что я слышу! О боги! Ты, аристократ и лучший знаток конного дела, занимаешься какими-то книгами!

– Но это библиотека Персея! Разбирая книги, я прошел школу политики. Мне стало ясно многое, чего я не понимал раньше.