Карфаген 2020. Апгрейд - стр. 33
– Опа, у нас подселенец, – без эмоций говорит Блин, и все поворачивают головы.
А я ощущаю беспомощность, потому что бить их нельзя, а я не знаю, что с ними со всеми делать, если они начнут меня прессовать.
– Чего язык в жопу затянул? – говорит кривоногий.
Оцениваю вероятных противников: всем за тридцать, все обрюзгшие. Пожалуй, я смогу их легко уложить, но делать этого не стоит, меня в лучшем случае отсюда выкинут, и мой план провалится. Хочется подойти и дать ему в рожу, чтоб заткнулся, но приходится искать другое решение – чтобы не конфликтовать и одновременно не выглядеть чмом в их глазах.
– Где тут свободная койка? – спрашиваю я и с безмятежным видом хлопаю по крайней нижней справа. – Меня зовут Леон.
– Ты не охренел ли? – вызверяется на меня Блин. – Это моя постель. И вообще, право на ночлег еще надо заслужить.
– Вот-вот, – поддакивает кривоногий. – Сгоняй-ка нам за пивом.
Никто не смеет разговаривать со мной в таком тоне, тем более – черноротая падаль. Приемную комиссию с их пренебрежением я стерпел, но больше прогибаться не намерен, меня поглощает праведный гнев, собираюсь уложить Блина с одного удара… Но кто-то будто прикладывает к моему лбу холодную ладонь, и пламя злости гаснет. В голову приходит здравая мысль: я сажусь на скрипучую кровать Блина, чтобы разозлить его, и он напал первым.
– Так где свободная койка?
– Ах ты! – Блин устремляется на меня, его силуэт вспыхивает красным – программа трактует его действия как агрессию и выдает:
Зафиксировано противоправное деяние!
Отлично! Разбивать морды здесь не нужно, потому, увернувшись от неуклюжего удара, беру горло Блина в захват и душу, пока он не вырубается.
Осталось предотвратить 498 правонарушений.
Аккуратно положив тело на пол, повторяю вопрос:
– Так где здесь свободная койка?
На помощь приходит тощий парень с кривым неоднократно сломанным носом, указывает на две верхние полки справа и слева, у выхода.
– Ты пожалеешь, – шипит кривоногий.
– Не злите меня, пожалуйста, – как можно миролюбивей говорю я. – Мне не хочется никого бить.
– И правильно ты их, – ворчит тощий. – А то совсем охренели!
Полночи я провожу в ожидании, когда меня начнут душить подушкой, но ничего подобного не происходит: черноротые слишком дорожат своими местами.
Темнота. Взахлеб храпит кто-то из соседей, мигает красная точка электронного замка. Трикстерам, тысячелетиями скрывавшимся под землей, достаточно и фосфорического браслета, какой я не снимаю с детства, чтобы ориентироваться в кромешной темноте, а этого красного огонька, который простой человек не заметил бы, – и подавно.