Кара небесная. Книга 6 - стр. 21

– Это экспертиза, – ответил Малявин назидательным тоном, – способная, а точнее сказать, призванная обнаружить в организме человека следы присутствия ядов.

– Его кто-то отравил?

– Не знаю. Но о существовании токсинов, способных вызывать смертельные болезни или замаскировываться под них, криминалистам известно давно – если мне не изменяет память, с века эдак пятнадцатого.

Романов хлопнул себя по коленям.

– И все же непонятно! – сказал он, вставая с дивана.

– Что?

– Мотив! Ты же сам, Никита, как-то говорил, что просто так у нас не убивают. Для того чтобы спланировать и сознательно пойти на убийство, нужны веские причины – деньги, власть, женщины на худой конец.

– Это ты хорошо сказал про худой конец, – засмеялся Малявин. – Еще месть.

– Ну, месть.

– Маньяки.

– Маньяки… Подожди! Причем здесь маньяки?

– Маньяки, Вася, у нас всегда причем… Вот ты представь себе какого-нибудь убогого мужичка – работника типографии. Его все обижают, ноги об него вытирают, издеваются. А ему, бедному, что делать, куда податься? Он терпит, обиды копит, записывает в блокнотик имена тех, кто его толкнул и не извинился, а потом – бах-ба-бах! – в голове что-то щелкает, а следом появляется страшное желание расквитаться со всеми обидчиками одним махом…

Романов перебил Малявина. Сказал, что мысль ему понятна и ясна, однако версию о маньяке-одиночке он на месте полиции сразу б отмел.

– Масштаб не тот.

Его поддержала Элеонора. По ее словам, версия о каре небесной как нельзя лучше объясняет не только смерть полицейского с исчезновением Ребко, но и неурядицы с ее бывшим супругом.

– Я ему, Никита, давно говорила, когда мы еще только разводились, я тебя, Василий, так и быть, прощу за все, что ты мне сделал, но вот бог… Он всё видит, и он тебе, когда надо, припомнит мои обиды!

Романов в возмущении замахал руками.

– О чем ты говоришь! – закричал на нее. – Это кто тут кого простил? Это ты меня простила?! Это я тебя еще не простил за то, что ты мне изменяла! Это тебе надо бога бояться!

Всем своим видом показывая, что грубый выпад Романов как нельзя лучше подтверждает правоту ее слов, Элеонора сложила ладони на коленях и с видом победительницы скромно потупила взор.

Игорь заволновался. Увидев, что папа вот-вот накинется на маму с новым обвинением, что в свою очередь приведет ответным санкциям с ее стороны – запрету на еженедельные встречи – решил сменить тему разговора. Спросил громким голосом: если это боженька покарал Третьякова, то кто тогда написал в газете статью о худших людях года.

Едва услышав вопрос, Романов громко расхохотался. Ткнул Элеонору локтем в бок и, кивнув на сына, предложил ответить на него.