Капкан на маршала - стр. 33
Но так долго продолжаться не могло. Родной город медленно, но уверенно превращался в мёртвые руины. Более-менее целых квартир, в которых бы жили состоятельные люди, то есть те, у кого имелась еда, становилось всё меньше. К тому же и найти приличное укрытие, в котором можно было бы безбоязненно пересидеть днём, становилось всё труднее. Пришлось выбираться за черту города.
Вот тот день, 29 июля, Януш искал себе новую нору и хоть какой-нибудь провиант. Он не ел уже трое суток. Последнее, что жевали слабые мальчишеские челюсти, была морковка, грязная и сморщенная, добытая им в подвале разрушенного дома.
Долго скитался беспризорник в тот день по развалинам некогда красивого, старинного пригорода столицы, названия которого он не знал. В конце концов уставшие ноги привели к почти полностью сохранившейся вилле. В подобных, более-менее целых, развалинах Януш предпочитал не задерживаться. Чаще всего такие дома, как подсказывал жизненный опыт, давно были облюбованы либо немцами, либо местной властью, либо какой-нибудь стаей таких же, как и он сам, «крыс». Ни от тех, ни от других, ни от третьих добра ждать не приходилось. Но есть очень хотелось. Желудок болью требовал кинуть в него хоть что-нибудь. И мальчишка, заглушив в себе страх, решил рискнуть.
Где перебежками, где ползком по битому кирпичу соседних развалин он пробрался к дому, через выбитое окно проник вовнутрь. Осмотрелся. Лестница на второй этаж. Там делать нечего. Разве что отдохнуть на чердаке. Но нельзя – можно попасться. А прыгать со второго этажа на битый кирпич – ноги сломаешь. Верная смерть. Нет, нужно быстро отыскать кухню и бежать отсюда как можно скорее.
Януш кинулся в одну комнату. Кресла, сломанная мебель, рояль. Всё не то. Даже одежды нет. Где еда? Вторая комната. Тоже не то. Кладовая. Пусто. Видимо, очистили ещё до него. Так, а в этой комнате что? Кухня!
Хруст битого стекла под чужой ногой, за спиной, заставил мальчишку остолбенеть. Острый, подростковый кадычок на тонкой шее нервно дёрнулся.
– Обернись. – Голос с акцентом. Немцы.
Януш, сжавшись, втянув в плечи голову, медленно развернулся. Фашист был один. Офицер. В фуражке с высокой тульей. В форме мышиного цвета. В начищенных сапогах. Сытый. Тщательно выбритый. Пышущий ароматом дорогого одеколона. Именно запах одеколона лишил мальчишку сил и надежд. Таким дорогим одеколоном некогда пах его папа. Голова закружилась. Ноги подогнулись сами собой.
Мальчишка стянул с головы рваную кепку, которую нашёл неделю назад, и упал на колени.
Офицер обошёл беспризорника со всех сторон, внимательно изучая бездомного бродягу. Снова встал напротив мальчишеского лица.