Капитан Темпеста (сборник) - стр. 57

Когда молодая девушка увидела опустившегося перед ее ложем на колено своего недавнего противника и выслушала его горячее приветствие, она немного приподнялась на локте и с удивлением воскликнула:

– Вы! Мулей-Эль-Кадель?

– Да, это я. Вероятно, вы, доблестная синьора, сомневались, чтоб я, мусульманин, пришел на ваш зов? – грустно спросил молодой турок.

– Если и было это сомнение, то оно теперь исчезло, – ответила герцогиня. – Да, я действительно думала, что вы не придете и что мой верный слуга… более не вернется ко мне. Все возможно в такое время и при таких…

– Только не то, чтобы Мулей-Эль-Кадель мог быть так же кровожаден, как Мустафа с его янычарами! – горячо перебил молодой человек. – Они храбры – это верно, зато и свирепы, как азиатские тигры. Я не выходец из диких степей Туркестана или вечных песчаных пустынь Аравии и находился не при одном дворе моего султана. Я бывал и в Италии, синьора.

– Вы видели мою прекрасную родину, Мулей-Эль-Кадель? – с видимым удовольствием спросила герцогиня.

– Видел, синьора, любовался Венецией и Неаполем. Там я и научился ценить цивилизацию и образованность ваших соотечественников, которых глубоко уважаю.

– Мне так и казалось, что вы не должны походить на остальных мусульман, – заметила молодая девушка.

– Из чего же вы это заключили, синьора?

– Да хотя бы и из тех слов, которые вы крикнули вашим воинам, набросившимся было на меня с целью отомстить за ваше поражение. Достаточно для меня было и этого, чтобы понять, с кем имею дело.

Чело молодого турка слегка омрачилось, и из груди вырвался вздох.

– Да, все-таки горько подумать, что я был побежден рукой женщины! – тихо сказал он.

– Нет, Мулей-Эль-Кадель, не женщины, а капитана Темпеста, считавшегося среди храбрых защитников Фамагусты одним из первых бойцов. Честь Дамасского Льва нисколько не пострадала, тем более, что он доказал свое мужество и искусство, сломив старого медведя польских лесов, перед грубой силой которого многие отступали.

Чело турецкого витязя мгновенно прояснилось при этих любезно сказанных словах, и на губах его мелькнула улыбка.

– Да, я согласен, – сказал он, – что лучше быть побежденным рукой женщины, нежели мужчины… Но все-таки я желал бы, чтобы об этом знали только мы одни и чтобы от моих соотечественников навсегда было скрыто, кто в действительности капитан Темпеста. Они держатся разных со мной взглядов.

– Даю вам слово, Мулей-Эль-Кадель, что от меня никто не узнает этой тайны, – поспешила его окончательно успокоить молодая девушка. – Кроме двух находящихся сейчас здесь моих испытанных друзей, в Фамагусте было всего три лица, которые знали ее, но в настоящее время их уже нет на свете: Мустафа никого из них не оставил в живых.