Капитан мародеров - стр. 26
Понтремоли был в отчаянии. Выход он видел только один – пойти на приступ вместе с наёмниками и погибнуть, чтобы избежать позора.
Капитан де Флок пребывал в удручённом состоянии: он потерял половину людей. Хорошо хоть Ла Гир, Ксентрэй и Кастельмар остались живы.
– Если так пойдёт и дальше, мы все здесь передохнем. Будь прокляты стены Гаттинары, сколько людей полегло! – возмущался де Флок. При втором штурме стрела попала ему в правый наплечник, распорола кожу плеча. Аделина меняла повязку каждый день, и рана постепенно затягивалась.
– Чтоб они рухнули, чёрт бы их побрал! – поддержал его Ла Гир. Люси протянула ему чашу вина. Он жадно припал к ней, постоянно чертыхаясь.
– Да, точно. Рухнули… А это мысль! Надо, чтобы стены рухнули… – задумался Шарль.
– Ха-ха! Тогда нам придётся ждать землетрясения, – засмеялась Аньез.
– Нет, не придётся. Я придумал! В бочку заложим порох. К ней привяжем длинный шнур. Когда бочку подкатим к воротам, шнур запалим, человек успеет убежать, и ворота взорвутся, – изложил Шарль свою идею.
Все посмотрели на него с нескрываемым изумлением.
– Задумка прекрасная! Только пока вы будете бежать к воротам, дорогой барон, вас расстреляют со стен лучники и арбалетчики. Поверьте мне на слово, вы превратитесь в мёртвого ежа, – высказался Ксентрэй.
– Слова ваши вполне благоразумны, капитан. Можно проделать это ночью, когда военные действия прекращаются. Я надену нагрудник и сервильер[28]. В городе опомниться не успеют, как ворота разлетятся на части. В случае чего прикроете меня, отвлечёте дозорных на башнях, – Шарль говорил столь убедительно, что его план был принят безоговорочно.
Ночью, когда осаждённый город погрузился в сон, Аньез и Аделина разделись догола и в отблесках луны появились на безопасном расстоянии от дозорных лучников крепости.
Они обливали себя вином и кричали:
– Гаттинары, идите к нам! Мы бедные женщины, бургунды нам не платят, мы истосковались по сильным состоятельным мужчинам. Выпейте с нами вина!..
Дозорные чуть с башен не попадали от такого зрелища. Вдобавок к своей наготе Аделина и Аньез устроили танцы, напевая и призывно виляя бёдрами. Пока женщины развлекали осаждённых, Шарль, облачившись в латы, подкатил бочку с порохом к воротам, запалил масляный фитиль и тут же рванул в сторону. Почти сразу же раздался сильный взрыв, обломки воротин разлетелись в разные стороны, а надвратная башня рухнула. Путь в Гаттинару был свободен.
Лагерь бургундов был готов к штурму. Храбрые бриганды де Флока ворвались первыми, круша всё живое на своём пути. Храбрость – это желание жить, нередко превращается в готовность умереть. Шарль никогда не убивал людей, это сражение было для него первым. Но запах крови и близость добычи подстегнули его. Барон орудовал одновременно мечом и фальшионом