Каникулы в эдеме - стр. 29
– Что с тобой делать, волчонок? – вслух сказал Велигор.
Он на мгновение зажмурился, и увидел мальчика, привязанного к топчану. Истонченным от частого употребления ножом палач делает специальные надрезы на запястьях и щиколотках. Кожа сползает медленно, как змея сбрасывает ветхую шкуру в период линьки. Чан с кипящим, соленым до горечи раствором, бурлит на огне. Когда вода попадает на мясо, омерзительный запах вареной плоти насыщает воздух. Он протер кулаками веки, пытаясь отогнать мрачную картину.
Кат нетерпеливо шевельнулся.
– Коли велит старейшина, подвергну пытке маслом. Так изобличают лгунов. В чан с кипящим маслом кладется камушек. Коли достанет без крика, – не лжет!
На низком лбу палача бугрился уродливый нарост, косые глаза смотрели вбок, отчего невозможно было угадать направление взора. По причине жары, царящей в пыточной, его бедра опоясывал кусок материи, другой одеждой кат пренебрег. От него исходил сырный запах немытого тела и гнилостный изо рта, на плече краснела татуировка. Змея, держащая в пасти птицу с перебитым крылом.
– Масло закипит быстро! – охотно объяснял он.
– Ни к чему это! – грубо ответил Велигор. – Стражник не лжет.
– Всякая пытка в радость…
– Ты из рода Змея, как я вижу…
– Чести ради! – просиял палач.
Представители рода Змея с давних пор занимали низшие посты. Презираемая каста. Уборщики, палачи, гулящие девки. Крайне редко из них получались воины или мастеровые.
– Я уважаю твой род, бродяга! – Велигор поймал себя на мысли, что лукавит. Заигрывает с презренным палачом. Почему он это делает? Не потому ли, что ставит себя на место плененного, и загодя пытается задобрить мучителя? Дурные мысли, дурной сброд пустых мыслей! Он всего лишь устал!
– Чести ради, старейшина!
– Твое предложение недурно, но продолжим допрос! Кроме воя лиса ты ничего не чуял, малой? – спросил он.
– Нет! Я сказал об том старшому, он отговорил докладывать старейшине… – мальчишка закашлялся.
Велигор вопросительно взглянул на ката.
– Издох, – палач продолжал улыбаться, заячья губа обнажила сточенные передние зубы. – Порку сдюжил, железо, кипяток стерпел, – он монотонно перечислял произведенные действия. – А на дыбе издох, кость ему в горло! Моя вина…
– В чем твоя вина, кат? – удивленно спросил Велигор.
– Некого в жертву Тонгалашке отдавать! – он красноречиво посмотрел на пленного.
– Что рассказал старший дружинник?
– Тоже, что и мальчишка. Вой лиса.
Решения пришло неожиданно, словно озарение. Мысль возникла в голове помимо воли, и облеченная в словесную формулировку вылилась наружу. Так случается, – оброненная фраза или одно слово меняют судьбу.