Каникулы - стр. 24
Однако напряжение не спало, даже когда послышался стук палочек и чавканье. Чан Мин смотрел на Ю Джона, как удав на кролика. А тот продолжал поглощать завтрак, не обращая на него никакого внимания. Я снова думала о нем. «Кто же ты такой, Ю Джон? На чьей ты стороне?» И отвечала самой себе: «Он сектант, такой же, как они все. Просто забудь о нем!» Катя перехватила мой взгляд и скосила глаза в сторону Чан Мина. Этот взгляд говорил: «Похоже, у них тут не все гладко. Тем лучше. Так мы незаметнее».
Внутри все содрогалось от мысли, что придется есть. Но сестра отчаянно подталкивала меня локтем, намекая, что не стоит рассиживаться. Сама она мужественно жевала рис и маринованные соевые ростки, да еще и успевала подкладывать еду сидевшей напротив Су А – проявляла сестринскую заботу. Прямо-таки настоящая «донсен» – любящая младшая сестренка.
Я положила в тарелку кимпаб и салаты и зависла над ними еще на полминуты. Я даже шевелила челюстями, делая вид, что жую, но взять в рот эту отраву была не в силах. Мне повезло, что напряжение, повисшее из-за неловкой ситуации в начале, заставляло всех смотреть исключительно в собственные тарелки. Меня не замечали. Схватив салфетку, я украдкой смахнула в нее часть салатов и затолкала в карман. Остальное, давясь, впихнула в себя. Теперь надо было сбежать оттуда. Мне повезло – предлог скоро представился.
Ха Енг, все это время сидевшая словно в трансе, вдруг ни с того ни с сего затряслась в рыданиях. Мы с сестрой переглянулись и до того, как Су А успела произнести хоть слово, подскочили к ней.
– Ха Енг, что случилось, ты плохо себя чувствуешь? – наперебой затараторили мы. – Мы поможем, давай мы отведем тебя в комнату!
Ха Енг поднялась, поддерживаемая нами за плечи, и поплелась к выходу. Су А провожала нас благодарным взглядом, а вот остальные едва взглянули в нашу сторону. Похоже, им было плевать на плачущую девушку.
Ведя Ха Енг к ханоку, в котором они жили с Су А, мы с Катей обменивались торжествующими взглядами: все получилось как нельзя лучше. Ха Енг продолжала молчать в ответ на все наши расспросы и, войдя в комнату, тут же улеглась на матрас и отвернулась к стене. Мы поспешили выйти и со всех ног бросились к себе.
Схватив бутылки с водой, мы понеслись в туалет. Там мы пили и вызывали рвоту до тех пор, пока не почувствовали, что в желудке не осталось ни кусочка этой отравы. Запах аммиака, насквозь пропитавший деревянные стены, резал нос, а горечь, поднимавшаяся к горлу, сама по себе была тошнотворной.
– В следующий раз уйдем подальше в лес. Здесь могут услышать, – зашептала Катя.