Канарейка и Дракон - стр. 16
Изольда еще что-то говорила, советовала, попрекала, но я ее не слушала, заплетая косу. Деревенский стиль так во всем. Поэтому и от украшений отмахнулась и от краски для губ. Но вот от щипка щек не увернулась, поэтому к Фаркессу я спустилась с красным лицом от злости.
— Доброе утро, ваше святейшество. Вы прибыли в столь ранний час. Это честь для нашей семьи, — мелодично поприветствовала я надменного принца, склонившись в реверансе.
— Доброе утро, Тамсин. Я просто хотел услышать твой прекрасный голосок, — с ухмылкой произнес Фаркесс. — И не ошибся. Радость так и плещет из твоих уст.
Я выпрямилась и взглянула на него со всей злостью. Какой же он невыносимый!
— Отзавтракаете с нами?
— Нет, всю снедь я взял с собой. Так что надевай галоши или что ты под этот наряд надеваешь обычно, и в путь.
Он встал и пошел на выход, не удостоив своим вниманием Изольду, которая продолжала улыбаться как дурочка. Мне бы злорадно порадоваться, но ничего приятного в унижении людей я не находила. Галоши... Действительно, надену-ка я галоши!
На подъездной дороге к дому стояла целая делегация: большая удобная карета из черного лакированного дерева с серебряным гербом дома Ванора, шестерка гнедых лошадей, вторая карета поменьше и по четыре всадника — впереди и позади. Я не учила их специально, но когда нашла у Тимора книгу, то увлеклась красотой и символикой геральдики Норгейна. С дверцы кареты сверкал красным самоцветом глаз ледяного металлического дракона, удерживающий в лапах алый меч правосудия.
У семьи Иртиос, в которой росли Тамсин и Тимор на гербе белизной сверкал соболь, держащий ветвь жимолости с ее вытянутыми синими ягодами. Здесь она тоже высоко ценилась и считалась молодильной ягодой, а на землях нашей семьи она росла в больших количествах, и дом Иртиос до сих пор поставлял ее ко двору короля.
Но я помнила еще одно значение — несчастная любовь, любовь в разлуке, как у Тристана и Изольды.
Надеюсь, это не намек на мою судьбу. Хотя, если моей «любовью» станет Фаркесс, то я с удовольствием поживу в разлуке.
— Тамсин, какие миленькие галоши. — Он сам распахнул дверцу кареты и заодно оглядел меня с головы до ног. Я опустила взгляд на носки темно-зеленых галош и тихо поблагодарила. Миленькие значит миленькие.
Несмотря на средневековый антураж, Норгейн был развит за счет магии и технологий (если это слово можно так применять) всего Стеллариума. Бытовые маги создавали самометущие метлы, волшебные порошки, что чистили одежду, «вечные» угли для котлов в ванных, ароматические мешочки — сотни всяких полезных вещей, что изрядно упрощали быт. Поэтому и галоши тут были, не из резины, конечно, но что-то очень близкое. И все это магия и волшебство.