Канал имени Москвы. Том 2 - стр. 18
От этой части путешествия осталось лишь ощущение глубокого отчаяния, дурноты, которые вдруг предстали перед нею катастрофой. Хардов. Федор, папа… Их больше нет в ее жизни. Их больше нет! И никогда не будет. Но… девушки плачут. Хардов, ее добрый медведь, который, оказывается, стерег не только границы давно ушедшего детства, не позволил Евиному сердцу превратиться в высушенную пустыню. Девушки плачут. И как только лодка миновала Икшинские ворота, боль, хоть и не окончательно, притупилась. Возможно, просто совпадение. Ева поняла, что позволила слезам течь из своих глаз, не стесняясь больше и не сдерживая себя. Никто ее и прежде не беспокоил, пока она сидела на носу лодки в одиночестве, лишь Петропавел из деликатности пытался пару раз с ней заговорить. И вот когда невыносимая тоска, сковавшая грудь, все же несколько отступила, Ева незаметно вытерла слезы, и…
Она обернулась. Петропавел внимательно смотрел на нее. Сразу же улыбнулся. Но в глазах старика застыло что-то… не только недоумение и озадаченность. Тревога?
«Уже тогда меня что-то напугало, – подумала Ева. – Наверное, я почувствовала это, как только… ну да, как только сделалось чуток полегче и голова стала хоть как-то связно соображать. Что-то прилично напугало. И Петропавел понял это, хотя и не подал виду. А сейчас все повторилось. Только намного сильней».
Но еще прежде прилетел Мунир. Совсем ненадолго, как и положено посланнику благих вестей.
– Мы по привычке зовем эти воды Пироговскими, – говорил Еве Петропавел, провожая ворона счастливым взглядом, – но это не совсем точно. Само Пироговское водохранилище будет впереди, а сейчас мы идем по Пяловскому. А то, что прошли, – он кивнул за корму лодки, – где на нас напала эта тварь, зовется Пестовским.
Старик был очень взволнован – визит Мунира все менял – и проявил несвойственную разговорчивость. Взглянул на облако, закрывшее солнышко, затем на Еву и разулыбался. Облако ушло, забрав с собой тень. И впервые Ева нашла в себе силы на ответную улыбку.
А потом лодка снова вошла в канал. И совсем вскоре показались башенки заградительных ворот. Ева так и не поняла, что случилось. Но тень словно вернулась.
Ева не знала причины внезапной дурноты и головокружения. Ворота сейчас остались за спиной, их лодки на весельном ходу двигались за лоцманской плоскодонкой в сторону большой воды. Напряжение постепенно отпускало, но… Ева вспомнила, как папа объяснял ей назначение заградительных ворот – точно такие же есть в родной Дубне, у самого входа в канал. В случае размыва подпирающих дамб это техническое сооружение могут экстренно перекрыть, чтобы вся вода, к примеру, Московского моря не обрушилась в канал, вызвав катастрофические последствия. Так же порой для ремонта требуется выключить отдельный отрезок канала из общего русла. Только это ничего не объясняло в ее состоянии. И следующий вопрос всплыл сам собой и оказался еще более неожиданным: «Этот человек в желтой повязке… Для чего на ровном и внешне абсолютно безопасном участке канала в принципе нужны услуги лоцмана?»