Канал имени Москвы. Лабиринт - стр. 27
(бжзз… молодой гид)
Держать глаза открытыми всё сложнее. Нет, это не бакен, и незачем обманывать себя. Это лодка. Движется быстро и прямо сюда. Всё-таки не обошлось без лихих людишек, а может, кого и похуже. Фёдор попытался пошевелиться и понял, что ещё без сил.
Его заметили. Меньше чем через час чужая лодка будет здесь. Как нелепо: кто-то решил поживиться за его счёт, а он беспомощен, приходи и бери голыми руками.
Ещё одна попытка приподнять голову забирает последние силы. Веки слипаются. И мысль: «Всё, я спёкся. Я вот так просто сдамся, преподнесу себя на блюдечке», – разламывается уже в больном пространстве, раскалывается об хохот и вой ветра…
в месте, где закончатся иллюзии.
– Нет, обернись… Ты не можешь быть здесь!
«А вот это зависит от тебя, молодой гид».
– О чём ты? Что зависит от меня? – пытается кричать Фёдор, но не может, его гортань больше не производит звуков, губы немеют. – Что…
…зависит от меня? – шепчет Фёдор.
И вроде бы он снова на канале. Над ним звёздная ночь. Значит, ещё несколько часов миновало. Только почему-то взошли две луны. Фёдор моргает – две луны, каждая над своим расходящимся руслом канала. Этого не может быть. Бред. Тяжесть. И восхитительная гибельная красота распавшегося мира. Возвращаются голоса, сонные веки снова тяжелеют.
Где-то там плывёт чужая лодка. Где-то.
Сон…
– Что зависит от меня?!
«Тсс, здесь ты не можешь требовать. Та, которую ты обрёк на гибель, ждёт тебя».
– Это всё давно в прошлом.
«На болотах ты тоже так считал».
– Не играй со мной, Перевозчик!
«Т-сс… Почему же ты постоянно возвращаешься в эту точку? – Голос глухой, как треск давно высохшего дерева. – Опять ошибся с выбором?»
Ни насмешки, ни угрозы, только неумолимая констатация факта.
Фёдор уже на мосту. И девушка, окружённая тенью, под безжалостным ветром.
– Лия?
«Возможно. А может, и нет. Теперь зависит от тебя».
– Обернись. Обернись, пожалуйста! Ты не можешь быть здесь. Тебя здесь нет! Обернись.
(Фальстарт)
Она оборачивается; сердце у Фёдора колотится, потому что он уже всё понял. Поднимает голову, смотрит на Фёдора, и он никогда не видел такой невыносимой печали в её глазах, отстранённой, через которую не пробиться, словно тень уже забрала её.
– Ведь мы договорились, Перевозчик! – кричит, пытается успеть Фёдор. – Я расплатился с тобой.
«Да-аа, – как протяжный шёпот, которым становится вой ветра. – Монетой-королевой. Но та, что ждёт тебя, и есть Королева».
– Но почему?! Что такое «фальстарт»?
Хотя Фёдор уже всё понял. Понял, что таилось в червивой начинке. И голос Перевозчика, треснувший, низкий и совсем пустой, напоминающе подсказывает: