Кампанелла - стр. 26

Историк Л. М. Брагина отмечает, как Марсилио Фичино применил неоплатоническую теорию любви в своих изысках: «Космосу Фичино свойственно и некое духовное “круговое” движение, выражающееся в красоте, любви и наслаждении, как бы пронизанных светом божественной истины и блага. Красота телесного мира есть знак его божественности, и потому любовь к нему не уводит от Бога, а в конечном итоге приводит к наслаждению слияния с ним. Любовь – узы мира, придающие ему прочность и постоянство. Теория любви и красоты – наиболее оригинальная часть философской доктрины Фичино, в ней ярко проявилось отличное от средневековых традиций ренессансное мировосприятие. Не случайно философия Фичино оказала сильное воздействие на эстетику и всю художественную культуру Высокого Возрождения».

В духе неоплатонизма Фичино пишет и Козимо Медичи: «Зло с корнем вырвать невозможно. Необходимо, чтобы было что-нибудь противоположное добру, что, однако, не имеет отношения к Богу, но окружает, по необходимости, смертную природу и низшую область мира. По этой причине нам надо пытаться бежать, и как можно скорее, отсюда – туда. Бежать – значит становиться, насколько это возможно, подобным Богу. Душу уподобляют Богу праведность, святость, мудрость»[41]. Ключевым в его учении было понятие Мировой Души – посредницы между Богом и тварным миром, вполне в духе античных неоплатоников, что, однако же, с церковной точки зрения рассматривалось как ересь. Фичино писал в комментарии на трактат Плотина «О небе»: «Небесное начало, душа, не объединяется с небом, будто бы уже к тому времени созданным. Нет, скорее сама она небо и порождает повсеместно благодаря плодородию своему, выше небес стоящая, но к ним, которые вот-вот появятся, плотно примыкающая. Наделенная жизнью в высшей степени, она небеса выдыхает. Но что же выдыхает? Выдыхает живое, доступное чувствам дуновение, но не такое, какое непременно почувствуют другие вещи, а такое, которое само почувствует их, им даруя жизнь. Исходя из души, подобное дуновение уподобляется пронизывающей ее силе, так что, само пронимая вселенную, оно влито во все вещи»[42]. Кампанелле был близок не только этот взгляд (признание Мировой Души будет ему инкриминировано инквизицией), но и непримиримое отношение Фичино к последователям Аристотеля, которое тот выразил, к примеру, в следующих словах: «Почти вся вселенная, занятая перипатетиками (именно так в Античности звали учеников Аристотеля – «прохаживающиеся» по Ликею во время занятий. – Е. С.), разделена на две партии – александристскую и авэрроистскую… Те и другие в корне уничтожают веру… (и) отрицают промысел Божий в людях»